Ты мое (не)счастье (СИ) - Мари Са
Кулаки сжимаю, но она этого не замечает. В глаза мои смотрит. Кошкой развратной на кровати выгибается. Себя во вей красе показывает. Вызов мне бросает. Порой кажется, что она этого хочет даже больше меня. Но я мужиком не буду, если себя не сдержу. Глупостей наделаю. Она меня первая за это проклянет.
— Волк, ну, что ты вылупился? Так и будешь стоять? Зачем тогда пришел?
Ее голосок нежный словно музыка. Голову просто дурманит. Крышу сносит. Сам того не ведая, руку протягиваю. Знаю, что она меня провоцирует. Знаю, что легко поддаюсь. Но ничего не могу с собой поделать. Это сильнее меня.
Как только ее мягкого тела касаюсь, забываю зачем сюда шел. Забываю, что дома опять разборки ждут, когда вернусь. Ведь удрал без спроса. Да еще и брата подставил. Обо всем на свете забываю. Потому что ее мягкое податливое маленькое тельце — это смертельная ловушка. Моя Ахиллесова пята. Погибель моя. И когда-нибудь я за это поплачусь. Когда-нибудь… Но не сейчас.
— Что с твоим телефон?
Вдоль тонкой талии рукой провожу. Вижу, как длинные ресницы трепетать начинают. Как язык по пухлым губам скользит. Она заводится с пол-оборота. Дикая, горячая девочка. Моя девочка. Никому не отдам. Сам не знал, что так прикиплю к ней. Ведь вначале как за красивой картинкой наблюдал. Не более. В том зверинце под названием колледж для богатых деток не так много развлечений. И яркая красотка Яна стала одним из них.
Маленькая вредная стервочка — так я поначалу считал. Нежная, пылкая, страстная девочка — так думаю теперь. А еще очень отзывчивая и заботливая. Поэтому никогда ей лишние синяки не демонстрирую. Ни к чему ей знать про всю ту грязь, что в этом мире существует. Ее светлая красота не для этого создана. Может поэтому я себя и торможу до сих пор. Не хочу ее с этой грязью валять. Той в которой уже сам по уши испачкался.
— Папаша забрал, — носик свой задирает, глазки свои огромные забавно округляет, — кто-то нас сдал, представляешь? Кто-то видел, как мы ту тачку угоняли и снял все на видео. А потом отцу моему отправил. Поэтому он запретил мне с тобой встречаться.
Хохотать начинает. А я рядом присаживаюсь. По бедру ее тонкому глажу. Жду. Успокаиваю. Все ее горести себе хочу забрать. Умереть за нее готов. Впервые со мной такое. Раньше только ради матери был способен на подобный порыв. И даже не думал, что найдется на этом свете еще один столь же дорогой сердцу человек.
— Запретил, значит не будем.
Она резко замолкает. С кровати подскакивает. В грудь меня толкает.
— Надо же, Волков, какой ты послушный! — опять по фамилии звать начинает, давненько такого не было, пытаюсь понять почему? — Так отца моего боишься? Я думала ты…
Замолкает и губу закусывает. Руки мои отпихивает, которыми я ее обнять хочу. Обиделась что ли? На что? Понять пытаюсь. Я ведь для нее стараюсь. Не хочу, чтобы у нее проблемы с отцом были. А она вдруг набрасывается на меня и вот уже я лежу на кровати. Как заворожённый сжимаю ее бедра. Реакцию сдержать не могу. Которую она, несомненно, чувствует. Потому что сидит сверху в позе наездницы.
— Яна! — голос уже хрипит, — давай ты не будешь…
Одно движение, и я замираю. Внутри темнота густеть начинает. Она уже давно меня съедает. С тех самых пор как в кустах стройный силуэт заприметил. Как под юбку заглянул. Как поцелуй сорвал. Как…
— Яна!.. — с шумом выдыхаю, — а если кто войдет?
— Дверь заперта.
Ее губы уже мои нащупывают. По лицу мажут. Требуют. Просят. Ласкаются. Такая нетерпеливая. Такая жадная. Такая… моя. Сильнее ее сжимаю. В себя вдавливаю. Насладиться этим моментом хочу. Запомнить его как следует. Чтобы на всю жизнь в память врезался. Чтобы душу мою грел. Даже если рядом ее больше не будет. Но думать об этом сейчас не хочу.
Я, конечно, не дурак. И вообще сын бандита. Много за свою недолгую жизнь уже повидавший. Давно стряхнувший флер романтики. Но даже мне в такие моменты хочется верить. Верить в чудо. Чудо, которому нет места на этой грешной земле.
— Ты очень плохая девочка, — усмехаюсь между поцелуями.
Хотя волком натуральным выть хочется, так все тело свело. От ласк ее. От близости. От аромата уникального. Только ей принадлежащего. Дышать ею не надышаться. Отчаянно пытаюсь не сорваться. Встречи с ней, как прогулка по канату над пропастью. Один неверный шаг и привет бездна.
— Твоя плохая девочка, — она губу мою прикусывает, оттягивает, треплет ее, — Скажи, что я твоя плохая девочка!
— Моя плохая девочка! — соглашаюсь.
— Больше не будешь глупостями заниматься и всякий бред нести? Клянись, что никогда меня не оставишь!
— Клянусь! — снова с ней соглашаюсь.
— Любишь меня?
— Люблю, — в третий раз послушно киваю, совсем рядом с ней в милого песика превратился, разве что хвостом не виляю, — больше жизни тебя, принцесса, люблю.
— И я тебя люблю, волк!
Ее губы на моих губах изысканное лакомство. Такое нужное, как вода в пустыне. Такое сладкое, как капелька меда. Такое опасное, как безумие, кипящее в моих венах.
— Если ты меня бросишь, я найду тебя, и ты пожалеешь!
Усмехаюсь.
— Если я тебя брошу — это будет самым суровым для меня наказанием. Ведь жизнь без тебя не имеет смысла.
— Да ты романтик, волк, — снова хохочет она в мои губы.
— Только для тебя, принцесса. Для тебя я могу стать хоть чертом, хоть богом. Хоть самим дьяволом. Хочешь, выучусь на телохранителя? И к тебе в охрану устроюсь. Тогда мы всегда будем рядом. А еще буду отгонять от тебя назойливых прилипал.
Она снова хохочет.
— Тебе придется поменять внешность и имя тоже. Чтобы мой отец тебя не спалил.
— Я могу и документы подделать. Не переживай. Забыла, кто я такой?
Она молчит некоторое время. Сопит громко. И я уже жалею о словах, так глупо с языка сорвавшихся. Не стоило напоминать, кто я такой. Мои бандитские связи не то, чем стоит хвалиться направо и налево. Тем более перед
