Кристина Лестер - Возьми меня на карнавал

– Ты такая настоящая, – скажет он на прощание, подавая ей пальто и жадно глядя в вырез платья. – Обычно женщины становятся похожи на кукол, когда наряжаются в ресторан, а ты… Правда, с твоей внешностью можно не краситься совсем. Да и не одеваться!

…Заведение, куда они пришли, было престижное и дорогое, с большими столами, свободно расставленными по просторному залу, каждый из столов был окружен полукруглым глубоким диваном с высокой спинкой, создававшим эффект отдельной кабинки. Эллис и Паоло устроились в одном из таких уютных гнездышек, к которому их услужливо проводил официант. Похоже, Паоло считался здесь почетным клиентом.

– Я всегда ходил сюда только с женами, – как будто прочитав ее мысли, прокомментировал он.

Эллис вызывающе посмотрела на него:

– Я что, должна возгордиться?

– Нет. Я о другом. – Паоло смущенно хихикнул. – Я о том, что в Нью-Йорке у меня не такая репутация.

– Мне кажется, что в этом заведении к тебе питают слабость, вот и терпят, а твоя репутация написана у тебя на лице. Крупными буквами.

Паоло расхохотался.

– Я преклоняюсь перед твоим острым языком, Эллис. Зря ты не стала адвокатом. На процессах народ покатывался бы со смеху, а журналисты вдохновлялись на длинные эссе по поводу судебных дел. Представляешь, как много город потерял в твоем лице?

– Ничего себе! А три десятка рекламных щитов на Манхэттене и по окраинам, я уж не говорю о журналах!.. Да город любуется моими шедеврами, Паоло, и ты тоже, только ты не знаешь, где они висят.

– А кто-нибудь еще знает? – сказал он и зажмурился.

Она шлепнула его салфеткой по шее:

– Не волнуйся, у меня много поклонников! В смысле – поклонников моего таланта.

Паоло смерил ее взглядом, даже отодвинулся на диване, чтобы заглянуть под стол, и с видом эксперта ответил:

– Да, я их понимаю!

И еще раз получил по шее салфеткой. Он набрал воздуха, чтобы что-то добавить, но тот самый услужливый официант позвал его к телефону. А Эллис еще раз отметила, как трепетно в ресторане относятся к владельцу клиники с соседней авеню.

Из переговорной комнаты Паоло вернулся озадаченно-разочарованным и стал украдкой оглядываться по сторонам.

Эллис ясно почувствовала присутствие другой женщины. Не в ресторане, конечно, но в мыслях Паоло. Разговор не клеился. Когда вино было разлито, а легкая закуска расставлена по столу, он насторожился:

– Ну что с тобой, солнышко мое? Ты ни к чему не притрагиваешься. Тебя что-то беспокоит?

– Пожалуй, нет.

– Ну а в чем причина? Тебе плохо со мной? – Он склонился к ней низко-низко. – Малыш, хочешь, мы уйдем отсюда?

А лицо такое искреннее, а глаза такие огромные… и хочется в них тонуть, тонуть… Она помотала головой, чтобы выйти из этого гипноза. Детская несерьезная влюбленность делает с ней совсем недетские чудеса: а что, если она снова влюбится в этого ловеласа, который к тому же застрял сейчас между вторым и третьим браком и чудом не женился на Рождество, видимо перенеся свадьбу.

– Ты же женишься скоро, – прошипела она ему в лицо, – какой, к черту, «малыш» и «солнышко»?!!

– О! Эллис, я узнаю итальянский темперамент! А что касается свадьбы: ну и что? Мы же с тобой друзья. Просто друзья. Правда?

И он подарил ей долгий-долгий многозначительный взгляд с поволокой. Ей захотелось разорвать его на кусочки.

– Ну ладно, малыш, не злись. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Зачем сразу о грустном: свадьба, свадьба… Может, ее еще и не будет.

Он взял ее за руку, подлил вина, пропустил ее пальцы между своими и снова посмотрел долгим немигающим взглядом.

– Эллис… Какая к черту свадьба? Маленькая моя… Я хочу выпить за нас. За наше прошлое! – Он вдруг неожиданно придвинулся к ней на широком полукруглом диване и, нежно поводя ладонью по обнаженной спине, стал говорить, касаясь губами ее щеки:

– Элиис, я всегда чувствовал, что между нами проскакивает какая-то искорка. – Его лицо сделалось откровенно-лживым. Паоло сел на своего любимого конька. – Я увидел тебя в ночь на Рождество и влюбился мгновенно… Эллис, поехали ко мне?

Она вздохнула. Ее обдавало то жаром, то холодом. Фу ты черт, зачем он все испортил этим предложением, ведь она почти поверила! Снова иллюзии. Он неисправим.

– Да, Паоло, а утром ты выкинешь меня и поставишь еще одну галочку в длинном списке своих любовниц. Слушай, а может, я окажусь под юбилейным номером? Может, мне будет полагаться бонус: каждому тысячному клиенту – приз от фирмы-производителя! Ты хороший производитель, Паоло, у тебя должно быть много детей по всему свету! – Она поднялась, чтобы уйти, но он дернул ее за руку и резко усадил обратно.

– Эллис, прости меня. – Он смотрел на нее очень серьезно. – Но к тебе я действительно испытываю слабость. Ты сама знаешь, что стоишь особняком в этом списке.

Она и сама на это надеялась.

– Да я вообще не в нем.

– Тем более что у нас одиннадцать лет разницы.

– Хорошо, что я была маленькой в самые счастливые твои годы!

– Эллис, не обижайся, это правда: когда я вижу тебя, мне никакие другие женщины не нужны.

Она посмотрела на него исподлобья:

– Да уж, это ты заучил наизусть…

– Что именно?

– Текст, по которому соблазняешь таких, как я.

– Почему ты так обо мне думаешь? – Паоло, кажется, слегка разозлился. – Я никогда не вру женщинам. И нет у меня никакого текста. Просто говорю, что приходит на ум.

– В таких случаях на ум приходит примерно одно и то же, причем не одному тебе и не одно тысячелетие, – язвительно заявила она. – Паоло, я правда пойду. Ты зря теряешь время.

– Хорошо. Только не пропадай. – Он неожиданно придвинулся и чмокнул ее в губы. И откинувшись к спинке дивана, прикрыл глаза от удовольствия, как будто смакуя послевкусие этого поцелуя. – Эллис, ты очень красивая. Это правда.

Она не слышала слов, которые он пробормотал себе под нос, провожая ее:

– Ну ладно, недотрога. Мы завоюем тебя другим способом!.. – А потом уже громче выкрикнул: – Ты хоть на свадьбу-то ко мне придешь?!

Почтенная публика начала оглядываться на них.

В ответ лишь громыхнула входная дверь.

3

И вот она снова в пустой гулкой квартире. Одна. Это ее первая ночевка без Беатрис и Цезаря. Ей даже страшно стало в темноте: а вдруг здесь кто-то есть? Она быстро пробежала по всему дому и включила свет. Потом телевизоры. И поняла, что от этого только хуже.

Эллис погрузилась в мягкий диван перед телевизором, запаслась хлопьями с молоком и предалась «бессмысленному прожиганию жизни», как всегда называла подобные занятия Беатрис. А что бы она делала на ее месте? Ну, во-первых, поправила себя Эллис со смешком, Беатрис на моем месте никогда не окажется. А во-вторых, она не сидела бы дома, а отправилась в один из любимых клубов. А там уж – как Бог даст, он Беатрис никогда не обижал… Нет, показываться сейчас на людях – выше ее сил.