Элисон Эшли - Подвенечное платье

— У нас все хорошо, Лайонел, — произнесла она в ответ, сделав чуть заметное ударение на первом слове. — Но что ты делаешь здесь? Неужели по прошествии стольких лет ты решил вдруг поинтересоваться моей судьбой?

Глядя на ее бесстрастное лицо, он подумал о тщетности всех своих намерений, но тут же промелькнувший в ее глазах отчаянный призыв заставил его позабыть обо всех сомнениях. Сделав решительный шаг навстречу, он коснулся руками ее волос и, не в силах больше сдерживать себя, обнял ее. Тело ее моментально откликнулось на его порыв, тело, но не она сама. Осторожно высвободившись из его объятий, Вирджиния поправила выбившуюся из прически прядь волос и, сделав приглашающий жест рукой, пошла по дорожке, ведущей к дому. Послушно идя вслед за ней, он думал только о том, что успел почувствовать всего минуту назад: она все еще любит его, в этом у него нет ни малейшего сомнения.

Как он мог? Нет, как он посмел нарушить то хрупкое равновесие, которое установилось наконец в ее душе после смерти Кевина? Она так долго гнала от себя воспоминания о нем, почти поверила в то, что он никогда уже не появится в ее жизни, и вдруг он здесь, рядом с ней, и она способна думать только о том, что больше всего на свете ей хочется, чтобы он больше никогда не уходил из ее жизни! Господи! Как же она до сих пор любит его! Любит, но боится даже думать об этом!

— Нам надо поговорить, Вирджиния. О нас и о Эйприл…

— Не сейчас. Я не хочу разговаривать на эту тему в доме моей сестры. Если она узнает, кто ты, то в лучшем случае выставит тебя из дома. Сейчас я сварю тебе кофе, и пока ты будешь пить его, предупрежу Алисию, что встретила старого знакомого и он пригласил меня пообедать. — Быстро сервировав маленький столик, она вкатила его в гостиную и вышла из комнаты. Поднявшись в свою спальню, Вирджиния подошла к стоящему у окна креслу и без сил опустилась в него. Нужно было срочно увести Лайонела из этого дома, но сил на то, чтобы встать, привести себя в порядок и переодеться, у нее не было.

Почему? Почему вдруг он вспомнил о ней? Почему именно сейчас вновь возник в ее жизни? И почему она сама чуть не сходит с ума от радости, что он здесь, рядом с ней?! Разве мало она страдала, получив то письмо? Эйприл была совсем малышкой, и как трудно было воспитывать ее одной! Трудности закончились, когда в ее жизни появился Кевин. Она не любила его так, как Лайонела, но всегда относилась к нему с большой нежностью. Да иначе и нельзя было. В душе Кевин всегда оставался ребенком. Шумным, непредсказуемым, обожающим праздники и нелепые розыгрыши. Но зато как хорошо они ладили с Эйприл! Порой ей даже казалось, что она больше его дочь, чем ее. Его смерть стала для них всех ужасным ударом, но Эйприл, она видела это, перенесла ее особенно тяжело.

«Эйприл!» — словно молния сверкнула у нее в голове. Несомненно, Лайонел захочет увидеть свою дочь! Но как она признается ей в том, что Кевин не был ее родным отцом? Это будет ужасным потрясением для девочки!

Умывшись и проведя несколько раз щеткой по таким же, как у Эйприл, рыжеватым волосам, Вирджиния направилась в гардеробную. Остановив свой выбор на брюках из светлой замши и тонком, красиво облегающем ее превосходную фигуру белом свитере, она быстро переоделась и спустилась вниз. Втайне радуясь, что ни Лайонел, ни она не попались на глаза Алисии, миссис Лоусон быстро увела его из дома.

В его роскошном, последней модели «Мерседесе» она тут же отвернулась к окну и, как показалось сэру Лайонелу, на какое-то время забыла о его существовании. Не желая тревожить ее, он молча вел машину по извилистым улочкам старой части города. Он всегда любил Вену. С этим городом у него было связано много хороших воспоминаний, а сейчас Вена подарила ему еще и встречу с Вирджинией. Какое счастье, что она вновь рядом с ним!

Остановив машину на Линденплатц, он помог Вирджинии выйти из машины, и через несколько минут они уже сидели в его любимом ресторане. Столик, к которому их проводил официант, находился у самого окна. Вирджиния чуть не ахнула от восторга — настолько великолепен был вид за окном. Несущий где-то там, вдали, свои неторопливые воды Дунай, конечно, был куда привлекательнее в летнее время, но сейчас его темные, почти черные воды были полны особого величия. А ведь когда-то (о как это было давно!) им с Лайонелом так нравилось любоваться водами Сены и маленькими лодочками, суетливо сновавшими от одного берега к другому.

Словно уловив ее мысли, сэр Лайонел вдруг мягко улыбнулся и нежно поцеловал ее запястье.

— Я так счастлив, что наконец нашел тебя, Вирджиния. Ты, может быть, не поверишь, но я чуть с ума не сошел, когда ты и Эйприл исчезли из Парижа. Я искал вас все эти годы, и только случайность помогла мне в моих поисках. Почему, ну почему ты исчезла тогда? Почему не предупредила меня о своем отъезде?

Ее удивлению не было предела. Сколько слез она пролила из-за того письма, а он еще смеет спрашивать ее, почему она уехала из Парижа? Она ведь посылала ему свой новый адрес! Неужели он не получил его?

Молча открыв сумочку, она вытащила из потайного кармашка конверт и так же молча протянула ему. Прочитав, он вложил письмо обратно и, положив его на стол, сделал знак официанту подойти к их столику. Сделав заказ, он глубоко вздохнул и наконец произнес:

— Я догадывался, что Элизабет была в курсе наших с тобой отношений, но я и понятия не имел об этом письме. Оно, конечно, многое объясняет… Но у меня нет надежды, что ты поверишь мне сегодня…

— Я верю тебе, Лайонел, иначе не сидела бы здесь, рядом с тобой. Тогда, не скрою, я испытала сильную боль, но прошло много лет… Тем более что той, что написала письмо, давно уже нет в живых. Я прожила хорошую жизнь, Лайонел. У меня был ты, потом Кевин и, что самое главное, у меня есть Эйприл. Она удивительная девушка, и ты мог бы по праву гордиться такой дочерью. Она красива, умна, хорошо образованна…

— Знаю, Вирджиния. Детектив, который нашел вас, привез мне несколько ее и твоих фотографий. Прошло столько лет, но за эти годы ты стала еще красивей, и ты опять, как и много лет назад, сводишь меня с ума.

Чтобы хоть немного согреться, она взяла со стола чашку с кофе и сделала несколько быстрых глотков. Кофе обжег ей горло, но не успокоил душу.

Зачем? Зачем он говорит ей все это? Она уже не та девочка, что он знал когда-то, у нее уже взрослая дочь! Неужели он думает, что она забудет обо всем и кинется ему на шею? И как он посмел нанять какого-то детектива? То, о чем она запрещала себе думать долгие годы, всколыхнулось в душе, и она была не в силах сейчас справиться с давней обидой.

— Чего ты хочешь от меня, Лайонел? — В звуке ее голоса было столько неожиданной неприязни, что он невольно отшатнулся. Стараясь не подать вида, что заметил перемену в ее настроении, он спокойно ответил: