Сандра Мэй - Дети любви

Дик Манкузо на некоторое время онемел. Единственной связной мыслью, оставшейся в голове, было: теперь понятно, почему Чико свихнулся. Перед Диком стояла насмерть перепуганная, застигнутая врасплох БОГИНЯ.

Нет, не Афродита-Венера-Астарта. Не царственная богиня красоты, сознающая свою власть и умеющая ею пользоваться. Скорее, богиня юности и нежной прелести, богиня невинности и чистоты, богиня утренней росы и рассветного румянца… Светлые локоны мягкой волной по плечам. Темные глаза лани… нет, испуганного и доверчивого олененка. Припухшие губы – с ума сойти, значит, так и выглядит коралл?! Как же она ухитрилась так сохраниться, работая в ночном клубе?

Нет, Дик вовсе не был строгим моралистом. К тому же в свое время он опубликовал целую серию репортажей именно о таких девчонках, подрабатывающих стриптизом на дорогую учебу, жилье, даже на собственную свадьбу! Отнюдь не все они становились развратными жрицами любви, как принято считать в «приличном обществе». Большинство воспринимало стриптиз просто как работу, либо даже искусство, и занималось этим с удовольствием. Однако в каждом деле есть свои издержки, и многие знания – многие скорби, так что девчонкам этим приходилось видеть на своем веку всякое, и наивность, в отличие от невинности, они теряли быстро.

А эта как-то сохранилась. Черт, да Чико должен был в ногах у нее валяться, и наверняка валялся, а она его взяла – и об стол личиком. Разоблачила, понимаете ли! О, женщины! Вам вероломство имя!..

Дик откашлялся и заставил себя отвести взгляд от бездонных шоколадных глаз, на дне которых явственно плескался страх. Незаметно и стремительно пробежался глазами по комнате. Надо же, как успел! Вот она, сумочка дорожная, и бардак на кровати – собиралась в спешке, уже почти уехала, приди он на полчаса позже, не застал бы ни за что.

– Мисс Стар, приношу свои искренние извинения, я должен был позвонить…

– Ничего страшного. Я все равно недавно пришла. Много работы.

– Понимаю. Надеюсь, у вас найдется немного времени? Хотелось бы обсудить некоторые проблемы.

– Разумеется. Ведь это в моих интересах, не так ли?

Ого! И умненькая. Хватает все на лету. Другая бы начала юлить, мол, знать ничего не знаю, сами мы не местные…

– Я бы сказал, в наших общих интересах. Дело в том, что публикация в газете появилась совершенно неожиданно…

– Вы проходите, мистер…

– О, пардон! Манкузо. Ричард Манкузо, точнее, Рикардо, но вообще-то мне привычнее Дик. Просто Дик. Я могу называть вас Мэгги?

Она улыбнулась – и Дик мысленно охнул. Если женщина умеет улыбаться так, что мужчина кончает при одном взгляде на ее улыбку… Это очень опасная женщина! Будь осторожен, Дик! Черт, о каких делах можно говорить, если единственное его желание – оказаться с этой девочкой в постели, причем немедленно! Бедный Чико Пирелли! Это вам не сферы влияния с другими кланами делить, тут пулеметы бессильны…

Морин едва удержалась от того, чтобы протянуть руку и потрогать его губы. Это неприлично… но так хочется, даже страшно. Он, наверное, целуется, как бог. И не закрывает при этом глаза, и в них танцуют золотые искры. Золото в изумрудах. Ирландские глаза. Господь Бог разрешил ирландцам немножко колдовать, потому что ирландцы его уговорили. Ирландцы кого хочешь уговорят… Правда, Манкузо – не ирландская фамилия, но акцент и самое главное – глаза…

– У вас нет родственников в Ирландии?

Дик немедленно превратился в идеальную машину для сбора информации. Очарование невинной красоты не исчезло, но отошло на второй план. Откуда этот ангел знает про ирландские корни Дика Манкузо? Успела навести справки?

– Моя мать ирландка. А как вы узнали?

– У вас типично ирландский говор. Журчащий… как ручей Рианнонн.

– Ого! У вас должен быть абсолютный слух. Вы меня действительно удивили, мисс Стар. Или все-таки Мэгги?

– Мэг. Так меня зовут близкие. Проходите. Кофе будете?

– Буду.

Кофе дал отсрочку и возможность собраться с мыслями. Морин разлила ароматный напиток по чашкам и вернулась в комнату. Дик с интересом рассматривал фарфоровых зайцев. Со спины он выглядел не менее потрясающе.

– Кофе готов.

– Спасибо. Смешные звери.

– Да. Мы с сестрой увлекались в детстве. Она любила собачек и поросят, а… я – зайцев и жирафов. Это только часть коллекции. Остальное дома, в Солитьюд-Вэлли…

Она прикусила язык. Мэг скрывается от своего бандита. Конечно, импресарио из Нью-Йорка вряд ли разболтает подобную информацию, но лучше помолчать.

Дик торопливо припал к чашке с кофе. Чико совсем обнаглел. Сказал, что она не умеет даже кофе сварить, не говоря уж о яичнице! Яичница – бог с ней, он не любит яичницу, но кофе шикарный!

– Мэг, я всю дорогу обдумывал, как лучше сформулировать наши пожелания…

Телефон зазвонил, и Морин подскочила, вновь покрываясь холодным потом. Что ж с нервами-то, а?

– Извините. Алло?

Женский голос в трубке мог с успехом сверлить отверстия в бетонных плитах.

– Мэгги, крошка, у нас катастрофа! Лу сломала ногу, Пэрис записалась к гинекологу, а Линн, зараза, обкурилась до потери памяти и валяется дома. Я знаю, что у тебя отгулы, но другого выхода нет! Сегодня аншлаг, отменять нельзя. Разумеется, двойная оплата и все такое!

Уже перед отъездом Мэг предупредила сестру:

– Единственная, кто не в курсе, это Бренда. Это наша начальница. Она управляет клубом. Нимфоманка, истеричка и психопатка. Трахает все живое, женщин тоже любит. Отпустила меня, скроив такую рожу… еще припомнит наверняка. Вряд ли она будет звонить, но на всякий случай – у нее голос, как у профессиональной дрели с перфоратором.

Морин медленно осознавала глубину катастрофы.

– Я… я не могу… Бренда, я ведь…

– Мэг, крошка, ты в себе? Я ведь не прошу, я довожу до сведения. Ты сегодня работаешь номер, заметь – один! Из уважения к твоему отгулу. Но либо да – либо ты уволена.

Дик Манкузо с любопытством косился на вибрирующую трубку, и не было никакой возможности объяснить Бренде, что Мэг уехала, а говорит с нею ее сестра Морин…

– Я…

– Не слышу!

– Я приеду.

– Жду через полчаса.

– Что?

– Через полчаса!!! Ты оглохла, идиотка?

– Я…

В трубке забились короткие гудки. Морин растерянно положила ее на рычажки и повернулась к Дику.

– Боюсь, мне придется уехать. Вызывают на работу. У нас аврал.

– Я с вами! Посмотрю вас в деле, а потом и поговорим.

Морин казалось, что она падает в пропасть. Очень хотелось придушить Мэг, еще больше хотелось проснуться и оказаться дома, с немытой головой, в старом халате, с книжкой в руках. Вместо этого она сейчас поедет в стрип-бар, а с ней поедет импресарио с Бродвея. Там он посмотрит ее выступление – и немедленно предложит Мэгги Стар контракт… На десять миллионов миллиардов! Да он сбежит, не попрощавшись!