Джулиана Морис - Фея домашнего очага

— Давайте кое-что проясним, — попросил он. — Ваше настоящее имя — Морнинг Стар?

— По документам я Стар Грэнджер.

— А что написано в вашем свидетельстве о рождении?

— Можете смеяться, если вам хочется. Мою мать зовут Мун Брайт, отца — Блу Ривер[1]. Естественно, это не подлинные имена, они выбрали их сами, стремясь точнее выразить свое внутреннее «я».

— «Мун Брайт» и «Блу Ривер» выражают их внутреннее «я»? — недоверчиво переспросил Ной.

Стар пожала плечами.

— Не придирайтесь. Сначала мама хотела назваться Авророй Бореалис[2]. Но даже отец решил, что это слишком. Они — приверженцы «Новой волны». Знаете, нетрадиционный оккультизм, кристаллы и прочее. Они были очень разочарованы, когда я выбрала иной образ жизни.

— Вы даже вышли замуж! Наверное, это было для них страшным ударом. Разве вы не знаете, что брак — основная причина развода?

Теперь пришла ее очередь помрачнеть.

— Что вам нужно, доктор Брэдли?

Ной прищелкнул языком.

— Для вас я не доктор. Ведь вы сами об этом позаботились.

Стар начала раскаиваться, что обратила внимание на Ноя Брэдли, но о том, что поцеловала его, она все же не сожалела. Если бы, целуя своего бывшего мужа, она ощущала примерно десятую долю того восторга, который испытала, целуя Ноя, ее брак продлился бы на века. Правда, они с Чейзом ни разу не оставались на одном месте вдвоем достаточно долго для того, чтобы какое-то ощущение имело шанс продлиться... включая и восторги.

— Я ведь капризна, вы сами это заметили, — нашла нужным объяснить Стар, хотя и не рассчитывала, что благоразумный доктор Брэдли посочувствует склонности к опрометчивым поступкам, доставлявшим ей немало хлопот.

— Это еще мягко сказано! — усмехнулся Ной. — Вбежать в горящий дом — нечто большее, чем женский каприз.

— Я не вбегала в дом, а влезла в него. И мне ничего не грозило. Кстати, как поживает Китти?

— Пришлось удочерить и ее. Менее чем за сутки Китти погубила шелковый галстук, без спроса съела филе горбуши и вскарабкалась к потолку по шторам в гостиной. — Ной поднял глаза к небу, словно испрашивая божественной защиты. — Когда я попытался снять ее, она катапультировалась ко мне на плечо, а оттуда приземлилась прямо на аквариум. К сожалению, крышка была как раз снята.

Стар издала сдавленный звук, и Ной нахмурился.

— Ничего смешного. Во время всей этой операции я едва не лишился уха.

— Наверное, рыбки тоже получили мало удовольствия, — уже откровенно расхохоталась Стар, представив Ноя Брэдли сражающимся с Китти за место хозяина в доме. Жалко, ее при этом не было! Она позабавилась бы от души.

— Эта чертовка расплескала воду с рыбками по всей комнате. А теперь, познакомившись с аквариумом, часами просиживает перед ним и гипнотизирует рыбок, — удрученно завершил свой рассказ Ной. — Само собой, достается на орехи и мне.

— Знакомая история, — сказала Стар уже не так весело и сжала ладони, на которых отчетливо виднелись следы, оставленные Китти.

— Давайте я посмотрю, как заживают царапины, — предложил Ной.

— Э... я... — Стар запнулась и замолчала. Ее чувства к доктору Брэдли представляли собой специфическую смесь любопытства и настороженности. — Я думала, вы сердитесь на меня, — проговорила она быстро, — из-за снимка... и всего остального.

— Конечно, сержусь. — Он снова нахмурился. — Но нельзя же допустить, чтобы вы подцепили инфекцию.

Стар проглотила комок в горле. Она предвидела опасности, которые таило в себе сближение с Ноем Брэдли. Он, безусловно, был человеком здравомыслящим и добропорядочным, но скрытый огонь в его глазах притягивал ее, вызывал ответный отклик. Ни один мужчина, в том числе и бывший супруг, не заставлял ее ощущать ничего подобного. И это делало Ноя опасным. Насколько сильна была опасность, Стар не имела желания выяснять. Она на суровом опыте убедилась, что влечение — вещь преходящая и десять секунд мимолетного наслаждения не стоят того, чтобы приводить в беспорядок постель.

— Стар!

— Хорошо, но все равно моим личным врачом вы не будете, — поспешно проговорила она.

Глупо! Став его пациенткой, она лучше сумела бы защититься от него...

— Мы просто сравним наши боевые раны.

Его неторопливая, как бы вынужденная улыбка говорила красноречивее всяких слов. Она напомнила Стар об их поцелуе. Ну что же, пусть он и кончился ничем, но как может Ной Брэдли утверждать, что поддаться капризу — это обязательно плохо?

— Если позволите, я хотел бы взглянуть на еще кое-какие места, — сказал он.

И Стар с трудом удержалась от того, чтобы не покраснеть. А ведь эту привычку она оставила в подростковом возрасте и, уж конечно, никогда не краснела из-за таких пустяков. Но Ной Брэдли не был ни подростком, ни разбитным газетчиком, он был...

— Вот. — Стар протянула свои руки ладонями вверх. Ной взял их и осмотрел заживающие царапины. Его пальцы были жесткими и сильными и в то же время достаточно чуткими, чтобы уловить ускоренное биение ее пульса.

— Неплохо, — констатировал он. — Признаков заражения нет. А как царапины на плече?

— Надеюсь, вы не станете их обследовать. — Стар попыталась высвободить свои руки.

С океана дул соленый свежий ветер и, несмотря на жаркое солнце, навевал прохладу. Но Стар чувствовала тепло, исходившее от тела Ноя. Как приятно было бы свернуться возле него калачиком в холодную ночь, гораздо приятнее, чем согреваться электрической грелкой... Нет, надо немедленно взять себя в руки. Стар досадливо сморщила нос. Все это от безделья. Она всегда занята, всегда в движении. Стар действительно могла месяцами работать в дебрях Африки, а следующие четырнадцать недель не вылезать из самолета. Когда лихорадочный ритм ее жизни замирал, она приезжала домой в Асторию, но стоило ей провести несколько дней с родителями, как жажда странствий с новой силой овладевала ею.

Неужели это ее судьба? Скитаться по земному шару, не имея собственного очага? Последнее время девушка все чаще испытывала беспокойство, хотя и не понимала его причин.

Стар вздрогнула, скорее от смутности своих ощущений, чем от холода. В следующий момент Ной снял пиджак и накинул ей на плечи. Это был рыцарский жест, который он сделал не задумываясь.

Откуда берутся подобные мужчины? Или правильнее спросить, куда они исчезают? Он ничем не напоминал практичных профессионалов, с которыми Стар встречалась во время своих поездок. Ей приходилось иметь дело и с экологами, и с браконьерами, и с чиновниками госдепартамента. Один несговорчивый старик-натуралист не желал показывать ей своих львов, пока не открыл в ней родство с семейством кошачьих. Ной был другим. Рыцарственным. Старомодным.