Линда Уиздом - Не просто женщина...

Она запретила говорить о прошлом, и его вопрос остался без ответа. Но девушка чувствовала неизбежность предстоящего разговора, как чувствовала горький привкус после еды. Они обсудили дело, из-за которого приехал Джейк, по молчаливому соглашению не касаясь ни причин ее ухода с работы, ни воспоминаний о той, проведенной вместе, ночи.

Ее передернуло, как в ознобе, сердце бешено заколотилось. Сила, с которой мозг тянул в прошлое, на время победила ту силу, которая старалась перечеркнуть, забыть то, что когда-то произошло. Тесс снова переполнило счастье, когда-то нахлынувшее и поглотившее ее в свои волны, но тут же выбросившее на берег, заставив испытать ужас перед неожиданностью любви и страх когда-нибудь потерять возлюбленного.

«Я должна быть свободна», — шептала она тогда уснувшему Джейку, и сейчас этот шепот мерещился ей. — «Отпусти меня. Я хочу забыть все, что произошло».

Ее тело наполнилось теплом, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Воспоминания сверкали молниями, будто мстили ей за то, что она хотела от них отделаться.

Крепкие мозолистые, но нежные пальцы Джейка коснулись ее лица, стали осторожно поглаживать. Он ласкал ее волосы, целовал щеки, губы, потом раздел, шепча, как прекрасно ее тело. Его рука двинулась вниз, дошла до ложбинки меж ягодицами и стала тихонечко, не скрывая сладострастного трепета, ласкать округлое бедро.

Тесс стала задыхаться, не в силах отогнать мучительные воспоминания.

«Ты необыкновенная женщина, — шептал он, стараясь глубже внедриться в ее плоть. — Ты нужна мне, Тесс».

«Нет!» — негромко вскрикнула она, внезапно вернувшись в настоящее, где ее тело изнывало от тоски по Джейку, а разум не позволял думать о нем.

Минуты той ночи часто посещали и изводили ее, но только во сне. В этот раз она мучилась наяву и уснула только под утро.

Джейк никогда не думал, что тишина может быть такой оглушительной. Он выкурил сигарету, стряхивая пепел в чашку, которую взял на кухне. Он тоже прислушивался к звукам за стеной, зная, что глупо надеяться. Тесс не откроет плотно закрытую дверь и не пригласит его в свою постель, но мечтать об этом ему никто не мог запретить. Он считал, что ему повезло: не пришлось спать на одноместном сиденье в машине.

Было невыносимо жарко. Джейк встал, потянулся и пошел в ванную, щелкнул выключателем и сощурился от яркого света. Он тут же представил, каким удовольствием было бы постоять под освежающим душем вместе с Тесс. Он включил воду и брызнул в лицо ледяными каплями, потом посмотрел в зеркало: «Так гораздо лучше, старина», — закрыл кран, выключил свет и вернулся на одинокую кушетку. «Отчет Джейка Вилдера о первом дне расследования. Объект наблюдения — Тесс О'Хара, — шептал он тихо, но отчетливо, будто записывался на кассету — старая тактика, выбранная еще в начале работы в полиции. — Тесс похудела, стала жестче, категоричнее. — Он выпустил кольцо дыма. — Печальнее. — Он замолчал, давая мыслям стать на свои места. — И еще красивее».

«Скорее всего, на этот раз мое задание вылетит в трубу. Но, главное, я опять с ней. Однажды она ушла, неужели я потеряю ее снова?»

«Черт возьми, как можно спать, когда такая тишина вокруг в доме и на улице?»

Выпивая третью чашку кофе, Тесс взглянула на Джейка из-под утренней газеты, на чтении которой никак не могла сосредоточиться. Спокойствие духа не возвращалось. Его очаровательная усмешка окончательно сбила ее с толку, и она неожиданно сказала:

— Если ты скучаешь по оглушительным сиренам, выстрелам и проблемам с жильем, тебе лучше вернуться в Сан-Диего. — Она отхлебнула кофе и налила себе еще, так как при виде Джейка нуждалась в большей, чем обычно, дозе кофеина. — Чашки — в шкафчике рядом с плитой.

Он открыл дверцу.

— Шоколад на завтрак больше не ем, — прочитал он написанную от руки записку. — Стройные Ножки, а кофейного сервиза нет?

— И это спрашивает человек, наливавший гостям кофе в бумажные стаканчики?

Джейк взял чашку, налил кофе, сразу отхлебнул и громко вздохнул:

— Это тот, который ты так любила? Мы пили его на работе несколько раз в день…

Тесс отложила газету.

— Запомни, пожалуйста, несколько правил. Зови меня Тесс, не заводи разговор о прошлом, не убеждай вернуться. Ты здесь, чтобы работать, и все. У меня нет выбора, поэтому я смирилась с твоим присутствием. Надеюсь, скоро все выяснится, и ты уедешь отсюда.

Джейк ответил не сразу:

— Тесс, когда мы выйдем из дома, нужно вести себя так, как вела бы себя влюбленная пара. Я не могу позволить, чтобы меня раскрыли. Мы работали вместе немало лет, хорошо знаем друг друга и должны суметь разыграть эту роль. Подумай, один неосторожный шаг — и мы спугнем их. Да и зачем давать повод Дим Витту думать о нас хуже, чем мы есть. И только из-за того, что ты не хочешь быть со мной чуточку любезнее, — он пожал плечами.

Улыбка тронула ее губы.

— Я не отказываюсь быть любезнее, тем более, если ты не оставишь мои просьбы без внимания.

— Как можно! Я все запомнил: не звать, не заводить, не убеждать.

Джейк положил свою руку на длинные тонкие пальцы Тесс. От нее веяло великолепным ароматом духов.

— Я помнил этот запах пять лет, — его голос дрогнул. — Как ты прекрасна!

Тесс покраснела и откинула со лба челку.

— Несмотря на то, что я шериф, комплименты слышу частенько.

— Тогда я рад, что сегодня сказал это первым.

Его темные глаза, казалось, ласкали ее своей теплотой.

Девушка опустила голову, останавливая одновременно и его, и себя.

— Я знаю, Джейк, в Сан-Диего все было не так. Поверь, я сожалею не меньше тебя, но я должна была уехать. И хватит об этом! — Она встала. — Думаю, сегодня ты присмотришься к месту и к людям.

Джейк кивнул, приятно удивленный тем, что она не забыла методов его работы:

— Совершенно верно.

— Заедем в участок, дам тебе план города. И возьми мой джип, твоя спортивная машина не справится с ямами на незаасфальтированной дороге. — Она протянула ему ключи. — Все, о чем я прошу, будь осторожен, разговаривая с людьми.

Джейк нахмурился.

— Они могут знать что-то, не имеющее значения для них, но очень важное для нас. Не нужно учить меня делать свое дело.

— Тогда помни, что они обычные люди, а не закоренелые преступники, — сказала Тесс, доставая из шкафа револьвер и кобуру.

— Дорогая, я знаю, что нахожусь в чужом городе, в твоем городе. Будь спокойна, не скажу ничего, что может повредить твоей репутации.

— Не о моей репутации разговор. Они все хорошие люди, но я не могу ручаться, что самый милый из них не достанет вдруг оружие и не выстрелит в кого-нибудь.