Пенни Джордан - Четыре ночи

— Нет, не собираюсь, — согласился он и нарочито непринужденно добавил: — Вообще-то вы сами можете начать готовить, пока я приму душ. Вот и фарш. — Он достал с нижней полки холодильника закрытую кастрюлю. — Я быстро.

Мэгги постояла, растерянно глядя на кастрюлю, которую он поставил перед ней на стол, и нерешительно подняла крышку. Не надо было его отпускать! Если он надеется, что нашел себе бесплатную домработницу, то напрасно. Однако момент был упущен, и ничего не оставалось как попытаться приготовить это проклятое чили. Ни за что на свете, ни за какие коврижки она не призналась бы ему, что понятия не имеет, как это блюдо готовится.

Ну ладно, в конце концов, это не должно быть чем-то необычайно трудным. Мэгги же видела, как готовила бабушка, пока она сама делала уроки за кухонным столом. Надо просто выложить все на глубокую сковороду и…

Молодая женщина постояла, собираясь с духом. Ничего, она справится. Должна справиться! Не хватало только, чтобы этот… фермер одержал над ней верх.

Нужна сковорода, и логичнее всего искать ее в шкафу около плиты. Довольная своей сообразительностью, Мэгги открыла дверцу.

Спустя пять минут, обыскав почти все шкафы на кухне, красная и запыхавшаяся, она наконец обнаружила искомое у противоположной стены. А мужчины еще смеют обвинять женщин в отсутствии логики. Ха!

Морщась от отвращения, Мэгги вывалила фарш на сковороду. Господи, сколько же эта сырая масса будет париться? Мэгги поставила сковороду на конфорку и, помедлив в нерешительности, включила газ. Теперь оставалось только ждать, пока блюдо приготовится. Прекрасно!

Финн вытер насухо волосы, отложил полотенце и потянулся за чистой рубашкой. По правде говоря, он сам не понимал, что его подвигло не только принять душ, но и побриться, однако решил об этом не задумываться.

Откуда-то повеяло неприятным запахом. Финн потянул носом и нахмурился. Определенно что-то горело. Забыв про рубашку, он как был, в одних брюках, бросился к двери.

Мэгги не могла понять, что происходит. Кухня ни с того ни с сего стала заполняться дымом.

Она осторожно подошла к плите и уже собиралась снять крышку со сковороды, когда в кухню ворвался Финн.

— Что, черт побери, вы тут творите? — закричал он, подбежал к плите, схватил сковороду, грохнул ее в раковину и лишь после этого снял крышку. С отвращением поглядев на дымящееся содержимое, он открыл кран.

— Не моя вина, что у вас негодная плита, — уверенно проговорила Мэгги, хотя никакой уверенности не испытывала.

— Плита, видите ли, негодная, — процедил сквозь зубы Финн. — Повар негодный, а не плита! Что, нельзя было подлить еще воды?

Воды. Мэгги от неожиданности икнула и отвела глаза в сторону, стараясь сохранить независимый вид, да только, судя по всему, у нее не очень хорошо это получилось, потому что, к ее ужасу, послышался такой мягкий, такой вкрадчивый голос Финна:

— А вы вообще добавляли воду или нет?

Мэгги молча пошевелила губами. Бабушка сурово осуждает всякую ложь, но в таких обстоятельствах..

— Не добавляли, я прав?

Мэгги пренебрежительно дернула плечами.

— Мы готовим по-разному, вот и все.

— По-разному, значит? — Финн сузил глаза. — Сами не знаете, что говорите. — Он презрительно фыркнул. — Да уж, послала мне судьба подарочек, спасибо. Мало того, что я поселил ее в своем доме, так еще и должен ее кормить. Скажите-ка сразу, — Финн сердито посмотрел на Мэгги, — что еще вы не умеете, иначе перевернете мне все вверх дном. Значит так: вы не умеете читать карту, не умеете готовить, не…

— Прекратите, — вырвалось у Мэгги, которая почувствовала, что вот-вот заплачет. Эта неожиданная слезливость поразила ее, наверное, не меньше, чем Финна.

Повисло молчание, которому, казалось, не будет конца, а от него недалеко было и до охватившего ее томления, которое в свою очередь повело к…

— Извините, — наконец сказал Финн. Злость в душе Мэгги сменилась волнением. Во всем виноват был этот хрипловатый голос, в котором звучала покаянная нотка. Да еще то, что она решила уйти, а для этого надо было пройти мимо него… Она и прошла бы, если бы слезы стыда и гнева не застилали ей глаза, но из-за них она просто натолкнулась на Финна и оказалась в его объятиях.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Простите, я не хотел вас обидеть, — виновато произнес Финн, убирая шелковистую прядку волос с лица Мэгги и ощущая под пальцами нежную гладкость ее кожи.

Мэгги охватила дрожь.

— Ничего, вы меня нисколько не обидели, — сипло проговорила она, пристально глядя ему в глаза — так же пристально, как он смотрел на нее. Мэгги не могла и не хотела отводить взгляд.

— Я приготовлю что-нибудь, — предложил Финн. Он знал, что надо ее отпустить, но ему нестерпимо было даже подумать об этом.

Мэгги потрясла головой.

— Я не хочу есть. Я не голодна, — прошептала она, запрокинув голову и подставляя ему губы. Мэгги не сомневалась в том, что еще никогда в жизни она не поступала столь правильно.

Финн, призвав на помощь доводы разума и здравый смысл, пытался обуздать себя, подавить растущее с каждым мгновением ответное желание, но одного взгляда в темный омут ее затуманенных страстью глаз хватило, чтобы все доводы пали, точно под напором водяного вала, смывшего автомобиль Мэгги.

Его губы сначала как будто робко коснулись ее губ, и тогда она придвинулась к нему еще ближе и, дыша часто-часто, посмотрела на Финна так, что у него вырвался стон.

— Поцелуй меня, Финн, — прошептала она жарко, и у него перехватило дыхание. — Только по-настоящему.

Они на миг застыли, беспомощно глядя друг на друга. Потом стали целоваться, сначала легко касаясь губ друг друга, словно еще не до конца поняли, разумно ли поступают. Эти жадные поцелуи делали их похожими на двух голодных, которые боятся, что у них вот-вот отберут хлеб, и они, откусывая огромные куски и давясь, стараются съесть побольше и побыстрее, чтобы утолить голод. Они и были ими, только голод их был иной. Постепенно поцелуи стали длительнее.

Мэгги стояла, закрыв глаза, и впитывала всем своим существом вкус его губ. Она никогда ничего столь возбуждающего не испытывала. Этот мужчина заставлял ее позабыть обо всем на свете, кроме одного: она хочет его с неимоверной силой и страстью. И она прижималась к нему, почти бездыханная, чувствуя только одно — свое желание.

Кончик языка Мэгги проник ему в рот. Его рука у нее на талии напряглась, она ощутила, как он вздрогнул, и в то же мгновение по ее телу пробежала ответная дрожь.

— Если ты просто так, то не надо, — проворчал он. Его глаза вспыхнули, и Мэгги, проведя пальцами по его щекам, почувствовала, как они пылают.