Бархат. Соблазн, и ничего кроме - Ника Ёрш
– Угу.
– Извращенец? – деловито уточнила она.
– Ну, грубоват, но в целом, терпимо.
– В смысле, грубоват? Плётки, страпон, шибари?
– Чего?
– Ага, ну, значит, нормальный мужик попался. Надо же.
– Он сказал, что любит эксперименты. Да и слова «нежность» вообще не знает, похоже. У нас, говорит, не роман, Анечка, мы просто трахаемся. То на столе, то в ванной лежа, то… стоя в ванной…
– Кла-а-асс. Бархатный, – мечтательно пропела подруга. – Лё-ё-ёгенький БДСМ и оргазм на двоих. Шик! Мне бы такого! Мой-то что-то совсем скучный стал. Приехал, потерся об меня пару раз и кончил. Мрак.
– Дашка, давай без подробностей, – поморщилась я. – Скажи лучше, что я рехнулась. Отругай как следует, вправь мозги.
– Враг я тебе, что ли, Анька? Скинь мне ваш адрес эсэмэской и иди спать, а утром позвони и скажи: «Погода сегодня прекрасная». И я пойму, что всё хорошо. Пароль у нас будет такой.
– Ох…
– Хватит вздыхать. Иди к своему толстосуму, и я пошла Арса порадую. Я ему ещё новый пеньюар не показывала…
Всё так же тихо вернувшись в постель, я аккуратно легла на краешек, прижимая к попе босые холодные ноги и по-прежнему сомневаясь в решении остаться любовницей босса. Не знаю, до каких пор меня хватит. Пока не найду квартиру? Или пока не надоест качественный секс? Или… Да мало ли, какое «или» наступит! А пока пусть будет как есть.
– Замерзла? – внезапно спросил Алекс, приоткрывая один глаз и сонно щурясь. – Иди сюда.
Он приобнял меня за талию, придвинул к себе, сжал мои ноги своими и, уткнувшись в макушку, засопел, словно и не просыпался.
И мне вдруг представилось, всего на один миг, что у нас настоящий роман. И так приятно стало, так тепло и надежно, что я скорее прикрыла глаза – лишь бы успеть заснуть, пока сказка не оглушила реальностью.
А утром сказка кончилась.
– Аня! Мать твою… Аня!!!
– М?
– Проспали! Подъём! У меня переговоры в девять! Будильник, уродец, не зазвонил!
Я села, потянулась, огляделась и вспомнил всё. Где я, кто я и как недавно отключила противно нудящую у уха мелодию, мешающую сладко спать. Сделав самый невинный вид, слезла с постели и побежала в ванную – приводить себя в порядок.
– У тебя пять минут! – догнал меня голос Алекса. – Потом выходим, в чем бы ты ни была.
– Чтоб тебя! – скривилась я, увидев отражение в зеркале. Тут пятью часами не обойдёшься, а он мне про минуты… Волосы дыбом, тушь под глазами въелась и превратилась в жуткие чёрные синяки, а на губе выскочила шикарная простуда, при виде которой хотелось подарить самой себе кило тонального крема.
– Четыре минуты!
Матерясь, я быстро умылась с мылом, чем окончательно добила и без того сухую кожу лица, и заметалась по квартире в поисках своей одежды.
– Утюг, – услужливо подсказал Алекс, тыкая пальцев влево. – Три минуты.
– Я не в армии! – гаркнула в ответ, кидая измятую блузку на доску для глажки.
– В армии не опаздывают! – наставительно заметил шеф, исчезая в направлении прихожей. – Жду внизу! Через две минуты ты должна выйти, ещё пять на дорогу к машине. Потом уеду, и тогда… Встретишься на работе уже не со мной, а со своим мерзким боссом!
– Шантажист! – отчаянно наглаживая раскаленным утюгом неподдающуюся ткань блузки, крикнула я.
– В наше время иначе не выжить.
Дверь захлопнулась. Я кинула на доску юбку и попыталась привести в божеский вид хотя бы её. Через две минуты ненакрашенная я, причесываясь на ходу, спешила к лифту, чтобы столкнуться с самым уничижительным взглядом в своей жизни.
Миленькая маленькая старушка лет ста пятидесяти смотрела на меня так, словно я – грибок под её ногтями.
– Проститутка, – с ходу огорошила бабушка.
– Ничего страшного, – подбодрила её я. – Все зарабатывают как могут, я вас не осуждаю.
Пришёл лифт, мы протиснулись в дверь одновременно.
– Держись от меня подальше, нахалка! – сурово сведя крашеные чёрные брови, выдала старушенция. – Заразишь ещё чем!
– Разве что простудой, – ответила я. – И то только через поцелуи.
– Развратница! – Она шокированно прижала морщинистые ручки к месту, где в молодости крепились груди.
– Если бы! Нет нынче подкованных извращенцев! Вот в ваше время!..
Лифт остановился, двери открылись, и мы снова протиснулись в проход. Вместе. Одновременно.
– Чтоб тебе ногу сломать! – плюнула вслед прекрасная соседка.
– И вам того же, в два раза больше, от всей души, – отозвалась я, уже выбегая из подъезда.
– Опоздала, – решительно добил моё настроение Алекс.
– Встретила в лифте очаровательную старушку, – застегивая ремень безопасности, поделилась я. – Очень доброжелательная и милая. Сама доброта.
– Проституткой назвала, – не спросил, догадался начальник.
– Не только. Желала сломать ногу.
– Вот же неймется гадине, – трогаясь, процедил Алекс.
– Так, видимо, устала уже от твоей доброты, – хмыкнула я. – Ты как одинокая женщина-кошатница.
– Не понял.
– Та в дом всех бездомных кошек тащит, а ты баб, – охотно пояснила я, чувствуя, как в душе растет злость. Не на него, на себя. Продалась непонятно за что, напридумывала себе…
– Ты – вторая в этой квартире, – прервал минуту самопоедания Алекс. – Первой была её внучка. Тоже ненормальная, с жалом вместо языка, но задница – просто шик! На неё и повелся, каюсь.
Я удивлённо моргнула и, не удержавшись, уточнила:
– А у меня на что повёлся?
– Пожалел, – со злой усмешкой проговорил Алекс. – Кошатник же.
Всю оставшуюся дорогу мы молчали. Я то клялась приехать и немедленно и уволиться, то давала себе отсрочку на несколько дней, а то и недель… Потом гнобила себя за проституцию и тут же задавалась резонным вопросом: чем лучше быть женой? Обязанности как у любовницы, плюс уборка и ещё пяток пунктов. «К тому же, за секс он мне не платит!» – утешила себя последним аргументом, и в тот же миг мне на колени упала пластиковая карточка.
– Держи. Пин – четыре девятки. Трать, сколько нужно. Но первой покупкой должны быть два кофе и тосты. Во-о-он из того кафе. Я тебя высажу, а сам поеду в офис. Догоняй, здесь через дорогу. Не потеряешься?
– Нет, – выдавила я, холодными руками поднимая с колен кредитку. – Сделаю.
– Отлично. Тогда до встречи.
Кафе называлось «Кай». Алекс уехал, а я неторопливо пошла на три буквы, в указанную сторону.
В душе кипела обида. Кофе можно сделать и в офисе, там установлен потрясающий аппарат. Значит, от меня просто избавились, чтобы никто не засвидетельствовал наш совместный приход.
Глянув на сжимаемую в руках карточку, я вдруг горько всхлипнула и прошептала:
– Всё-таки проститутка.
– На себя посмотри, курица! – прилетело в ответ от
