Мейси Эйтс - Рискнуть всем ради тебя

Она забудет жар сегодняшней ночи. Забудет Алексиоса Кристофидиса.

Глава 3

Он все время твердил себе, что не пойдет на свадьбу. Твердил, когда садился на самолет в Нью-Йорке, и потом, во время полета, когда он выпил куда больше вина, чем обычно позволял себе в путешествиях. Твердил по дороге из аэропорта в поместье Холтов, где, как он знал, должна была состояться церемония.

О свадьбе знали все. Брак между красавцем-бизнесменом Аяксом Куросом и очаровательной наследницей империи Холта был новостью номер один для всей мировой прессы. Он то и дело натыкался на нее с тех пор, как покинул Корфу. С того самого дня, когда Рэйчел Холт вышвырнула его из своей постели.

Рэйчел…

Каждая мысль о ней отдавалась болью. Ее нежная кожа, ее улыбка, то, как она занималась любовью – неловко, но с восторгом. Да, она была неопытна, но она действительно хотела его.

Еще никогда в жизни его так не хотели.

Той ночью в какой-то момент он забыл о своей мести. Он был просто мужчиной, а она – женщиной.

Но когда он сквозь сон услышал, что она назвала его «Алексиос», все рухнуло. Но, к своему удивлению, этот момент не принес ему мстительного удовольствия. И когда она со слезами попросила его не звонить Аяксу, он, в конце концов, решил не делать этого. Хотя ему не было никакого смысла соблазнять Рэйчел Холт, не сообщая об этом ее жениху. Он знал, что Аякс получит корпорацию «Холт» лишь после свадьбы, а расстроив ее, он лишит его вожделенной компании…

И все же он не позвонил.

Он сам себе изумлялся. Впрочем, как и своему нынешнему появлению в особняке Холтов с искусно подделанным приглашением на свадьбу, причислявшим его к числу избранных, которым накануне торжества полагались легкие закуски и прогулка по поместью.

Он попросил свою личную ассистентку заняться приглашением две недели назад. На всякий случай. Чтобы быть готовым ко всему. Алекс всю жизнь был уверен в том, что для лентяев места в мире нет. Как и для честных людей. Чтобы преуспеть, нужно тяжело работать, проявляя при этом нравственную гибкость.

Он отдал приглашение женщине, стоявшей у входа. Она была одета в черное, светлые волосы собраны в аккуратный пучок. Оформление помещений – от лент до цветов – было сдержанным и элегантным. Никакой вычурности и слащавости.

Именно такой представала Рэйчел на страницах прессы. Совсем не похожей на ту женщину, с которой он столкнулся в тот знойный день в Греции.

Это следовало запомнить. Такая информация может пригодиться.

Служительница просканировала код на задней стороне приглашения, услышав успокаивающий писк сканера, широко улыбнулась ему и сделала приглашающий жест:

– Проходите в сад, мистер Кириакис. Там уже подали напитки.

Кириакис – отличное имя. Всю свою взрослую жизнь он прожил под вымышленным именем и знал в этом толк. Сегодняшнее ему понравилось.

– Спасибо.

По ухоженной дорожке он прошел в просторный сад позади дома. Длинные ряды стульев уже стояли лицом к алтарю и к морю. Белоснежные декорации места торжества сияли безупречной чистотой.

И здесь чувствовалась рука Рэйчел – той самой, которую так любили репортеры. Совсем не похожей на ту, что сумел узнать он.

Эта женщина не думала о своей чистоте и невинности, когда, тяжело дыша, обхватив его бедра ногами, стонала от удовольствия.

Алекс почувствовал, как его обдало жаром. По телу побежали мурашки. Он несколько раз сжал кулаки, пытаясь избавиться от этих ощущений. Он чувствовал себя так, будто Рэйчел была его первой женщиной.

В четырнадцать лет он оказался на улице, был вынужден сам заботиться о себе. Тогда он мог соблазнить женщину всего лишь для того, чтобы, за неимением других возможностей, провести ночь под крышей…

Так почему же, черт возьми, ночь с девственницей теперь занимала все его мысли? Он не мог этого понять. Может, потому, что он отнял ее у Аякса? Лишил его желанного приза, которым тот намеревался насладиться в первую брачную ночь? А иначе – почему Аякс не лишил ее девственности раньше?

Одна мысль об этом человеке, находившемся здесь, совсем рядом, заставляла сжиматься его внутренности. Если бы много лет назад он не счел убийство неподходящим способом мести, сейчас он непременно начал бы обдумывать, как покончить с ним.

Но нет, он все равно не сделал бы этого.

Пусть он был негодяем – жизнь сделала его таким. Но он не был хладнокровным злодеем, как Аякс.

И как их общий отец.

Не важно, кем был Аякс сейчас. Он рос там же, где и Алекс, с удовольствием наслаждаясь доступными ему излишествами. Женщинами, подобными матери Алекса, готовыми на все за очередную дозу. Рабынями. Жертвами. Жившими в нищете, хотя рядом с ними все сияло роскошью. Привязанными к этому месту пагубным пристрастием к наркотикам, а в случае с матерью Алекса – странной страстью к хозяину особняка.

Свое изломанное, болезненное чувство она называла любовью. Потом эта любовь оставила ее истекать кровью на полу дома. Алекс, как ни старался, не мог вырвать из памяти растекавшееся вокруг нее ярко-алое пятно…

Ни годы, ни успех не изменят этого. Не помогут вернуть ее. А Аякс теперь на вершине. И наслаждается жизнью как ни в чем не бывало. У него будет семья. Рядом с ним – женщина, которая любит его, – по крайней мере, Алексу так казалось.

Все эти годы будто не оставили на нем следов. Но, как бы Аякс ни пытался казаться респектабельным джентльменом, Алекс знал правду.

Сжав кулаки, он обернулся и взглянул на особняк. Ко входу в дом шла небольшая группа людей во главе с женщиной в черном костюме – униформе обслуживающего персонала.

Ускорив шаг, Алекс пристроился в хвост группы. Женщина в черном рассказывала о фреске на внешней стене, которая, по ее словам, попала сюда из старинной церкви… Его это не интересовало. Ему слишком часто приходилось ночевать в руинах старинных зданий. Теперь он был фанатом современных удобств. Если только ради обладания ими ему не приходилось жить под одной крышей с жестоким психопатом-извращенцем. Этому он когда-то предпочел руины. Предпочел жизнь на улице, голод и холод. Он бежал от той жизни, не желая становиться ее частью.

Вслед за группой гостей он вошел в дом. Дождавшись, пока они завернут за угол, он осторожно отстал и взбежал вверх по лестнице. Его никто не остановил. В этом доме он выглядел своим. Он сумел завоевать соответствующее положение, пускай совсем недавно.

Теперь это был его мир. Богатые и власть имущие теперь не могли смахнуть его с дороги одним щелчком.

Теперь он сам обладал богатством и властью. И имел право идти, куда хочет, и делать, что желает.

– Мне надо кое-что передать невесте, – остановил он проходившую мимо прислугу. – Где ее можно найти?