Хочу быть плохой (СИ) - Янита Безликая
В это время к нашему столику подходит мужчина. Я бы сказала развязный мужчина: пошловатый взгляд, походка хищника, растрепанные темные волосы и щетина. Ему явно не идет этот синий костюм. Скорее всего, он лучше бы смотрелся в коже.
Кожа, серьезно? Мышкам нельзя так думать.
— Думал, не пригласишь, — тянет, плотоядно осматривая меня.
— Петр, она — мой сотрудник, а не то, что ты подумал, — раздраженно произносит Евгений Эдуардович.
— Какой аппетитный сотрудник, — продолжает.
— Нет! — отрезает, и вся хищность во взгляде Петра пропадает.
— И зачем ты меня тогда позвал? — вольготно разваливается на стуле, лениво осматривает стол.
— Нина Константиновна, можно Ваш телефон ещё раз?
Так это же второй мужчина на том видео. О, боже мой.
Отдаю телефон, стараясь не смотреть ни одному из них в глаза.
Петр тем временем читает наш чат и присвистывает.
— А они неплохо обглодали нам косточки.
Ему весело?
— Да-да, и твою задницу тоже оценили, — хмыкает босс, и я давлюсь соком.
— Осторожнее, Нина Константиновна, — улыбается Евгений Эдуардович.
— У меня охуенная задница, — ухмыляется Петр, смотря на меня, — правда, Нина?
— Я же сказал «нет»!
— Жаль, я бы…
— Петр!
— Хорошо, если мы такие «серьезные», то Ксения Вадимовна забыла, что подписывала контракт, — Петр протягивает мне телефон и касается моих пальцев, когда я его забираю.
Закусываю губу и краснею.
— Скорее, не забыла, а надеялась, что мы не узнаем.
Евгений Эдуардович задумчиво смотрит на меня.
— Ты только посмотри, какая кися, — восхищается Петр, так же не сводя с меня глаз.
Кажется, я забыла, как нужно дышать.
— Я думаю, что тебе хватит смущать моего сотрудника. Возвращайся за свой столик, потом поговорим.
— Какой наглец, хочет наслаждаться красными щечками в одиночестве, — говорит мне, подмигивая.
Щеки не просто горят, они пылают.
— Петр, не испытывай мое терпение.
— Ещё увидимся, я чувствую, — говорит мне, и неожиданно целует в щеку, прежде чем уйти.
Не знаю, что чувствую, но, кажется, я в полном ауте.
Глава 3
После того, как Петр покинул наше общество, а следом и ресторан, за столиком наступила неприятная пауза, которую, если честно, не хотелось нарушать.
Мне бы распутать тот клубок выжигающих эмоций внутри и сохранить внешнее спокойствие, а не вести светскую беседу с незаинтересованным в этом мужчиной.
Но Евгений Эдуардович все-таки нарушает молчание, даже не догадываясь, какими усилиями мне дается обманчивое спокойствие.
— Извините моего друга, Нина Константиновна, он слишком своенравен и, не задумываясь, может переступить личные границы другого.
— Как и Вы.
Оказывается, говорить мысли вслух приятно.
— Вы считаете меня своенравным?
Улыбается.
— Я считаю, что Вам нужно предлагать свою помощь, только когда Вас об этом попросят лично.
На мгновение пугаюсь своей реакции, того холода в голосе и злости.
Совершенно не типичное поведение опьяняет.
— Справедливое замечание, — отвечает, сделав глоток воды.
Евгений Эдуардович меняется. Меняется его тон и взгляд, таинственно скрывающий от меня эмоции.
Не перешла ли я черту?
— Вы не хотите извиниться, — не спрашиваю, утверждаю.
Сжимаю вилку и не нахожу в себе сил посмотреть ему в глаза.
Кажется эмоциональный порыв безрассудной смелости подошел к концу.
— Я не хотел Вас обидеть, Нина Константиновна. И пусть мотивы Вашего бывшего супруга благородны, — усмехается, — ему стоит контролировать свой язык и силу, с которой он сжимает Вашу руку.
— Я объясню ему, что Вы мной не заинтересованы, и он успокоится.
Мой голос звенит от неприкрытой обиды.
