Эмма Радфорд - Прощаю за все
Когда их отношения переросли в нечто большее, чем просто общение между боссом и подчиненной, он не пытался навязать ей физическую близость. Постепенно и весьма умело Эшли подвел Джейн к тому, что она сама взмолилась: «Давай ляжем в постель!». Это произошло в ночь перед свадьбой. Тогда Филипп благородно заявил, что теперь-то они смогут подождать, пока их не соединят навеки перед лицом бога…
Джейн внутренне содрогнулась, вспоминая его объятия. Да, Фил сдерживал себя, но это отнюдь не значило, что он не подвергал ее тело столь изысканным ласкам, представить себе которые Джейн не решалась даже в самых смелых своих мечтах; без полного обладания ею этот мужчина все же подводил ее к вершинам наслаждения. Он обращался с ней очень мягко и осторожно, хотя Джейн вполне отдавала себе отчет в том, каких невероятных усилий ему стоило подавление собственного желания. Очевидно, Эшли обладал стальными нервами.
Тут Джейн задумалась. Разве может человек, способный на подобное самопожертвование, оказаться тем, о ком говорилось в этом проклятом письме? Как могла она поверить анонимным обвинениям?
Гнетущее чувство сомнения отозвалось той же болью, что и пережитый после получения письма шок. Но разве подобные документы можно сфабриковать?..
— Дженни? Неужели ты думаешь, что я способен причинить тебе боль? Ради бога, скажи! — Филипп слегка потряс ее и отпустил.
Пошатнувшись, Джейн сделала шаг назад и в изнеможении опустилась на край кровати.
— О Фил. Мне так жаль…
Не находя слов, девушка умолкла. Ею овладело отчаяние, мысли путались. Прочитав письмо сразу после свадьбы, она испытала панический страх. Теперь, когда обаяние Филиппа привычно подействовало на нее, Джейн показалось, что все написанное в письме — неправда. Должно быть, произошла ошибка и необходимо во всем разобраться.
— Джейн, я жду… — напомнил Филипп.
— Прошу тебя… — Усилием воли она заставила себя взглянуть ему в лицо. — Фил, прости меня. Вчера я поставила тебя в неловкое положение. Мне жаль, правда жаль, но…
— Дорогая, неужели ты полагаешь, что тебе удастся так легко все уладить, лишь попросив прощения, после того как ты сделала из меня дурака? — мягко спросил Филипп.
Джейн снова сжалась от страха. В голубых глазах Филиппа бушевало пламя ярости, спокойный голос таил в себе угрозу. Девушка заметила, как мужчина стиснул кулаки. Взрыв мог последовать в любую секунду.
— Ты мне угрожаешь? — спросила Джейн дрожащим голосом. — Ты всегда так поступаешь, когда женщины доставляют тебе неприятности? Очевидно, я сделала правильно, убежав от тебя! Стоило ли так спешить, проехать пол-Франции, чтобы найти меня?
— Видишь ли, не каждый день бывает так: ты женишься, а жена сбегает от тебя через пару часов после свадьбы, — объяснил Филипп. — Представляешь, в некоторой степени я почувствовал себя обманутым. Но последовал я за тобой в силу чисто деловых причин. — Сарказм сквозил в каждом его слове. — Надеюсь, ты не забыла, что все еще работаешь на меня? Или ты решила пожертвовать не только мужем, но и карьерой?
С молчаливым укором Джейн взглянула на мужа. Их едва начавшееся супружество закончилось катастрофой, а он твердит о каких-то делах.
— Ты всегда думаешь о работе? Полагаю, и наш медовый месяц был бы потрачен на поиски шедевров из частных коллекций жителей островов в Карибском море.
— Не уверен, что там найдется много частных коллекций, — парировал Филипп. — Но в любом случае это совсем не то занятие, которому я собирался предаться во время медового месяца.
От этой произнесенной ленивым тоном фразы Джейн бросило в жар, девушка прикусила губу и с обидой посмотрела на мужа. Попытка уязвить его, попрекнув работой, оказалась напрасной.
Филипп заслуженно пользовался репутацией человека, способного отыскивать исчезнувшие произведения искусства. Особенно он интересовался историческими портретами. Успеха в бизнесе Эшли добился сам, выйдя из низов, и именно за это его особенно уважала Джейн.
Она не очень-то хорошо знала прошлое мужа, но все же ей было известно, что он, рано осиротев, жил в Чикаго у приемных родителей. Филипп увлекся живописью, затем основал собственное дело, взяв кредит в банке, и работал как одержимый, постоянно увеличивая свою коллекцию, отыскивая подлинники среди старья на дешевых распродажах. А сейчас его способность установить подлинность произведений искусства, ошибочно считавшихся копиями, стала хорошо известна в определенных кругах, и Эшли приходилось пользоваться услугами подставных лиц на аукционах, чтобы одним своим присутствием не сорвать выгодную сделку. И очевидно, на этот раз Джейн понадобилась ему именно для этой цели.
— В Руане состоится частный аукцион… — начал Филипп.
— В августе? — Брови девушки от удивления поползли вверх. — Но все же отдыхают.
— В августе отдыхают простые обыватели, а самые бедные и самые богатые работают, — мягко усмехнулся Филипп. — Мы же имеем дело с самыми богатыми. Будет импровизированная распродажа. Какой-нибудь аристократишка постарается избавиться от бренного имущества, завещанного предками, чтобы обрести душевный покой и деньги. — Тут Фил язвительно улыбнулся. — Но, думаю, тем не менее там соберутся дельцы со всего мира. И я был очень рад, что моя талантливая жена и помощница сбежала туда, куда нужно. Кажется в каталоге есть кое-что стоящее. Мне пригодится твой опыт оценщика и то, что ты еще не примелькалась на торгах.
Его деловой тон вызвал лишь новый прилив возмущения Джейн. Неужто Эшли считает, что она по-прежнему будет работать на него?
— До Руана еще надо добраться, — дипломатично сказала она. — Кстати, как ты меня нашел?
— Я связал твоих родственников колючей проволокой и допрашивал под дулом пистолета, — съязвил Эшли. — Наконец они сознались, где находится твое любимое убежище. Затем я позвонил мадам Саксон вчера вечером, и она подтвердила, что ты здесь.
— Так ты ехал всю ночь?
— Именно, — кивнул Филипп.
С опозданием Джейн отметила, что Эшли выглядит измотанным. От усталости в уголках рта пролегли морщины, вокруг глаз образовались темные тени. Щетина на щеках и подбородке придавала ему зловещий вид.
Джейн быстро подавила возникшее было чувство сострадания. Разве у нее был другой выход? А письмо? Как могла она разыгрывать блаженное неведение и жить, постоянно держа в голове столь ужасные сведения? Ей нужно время, чтобы все спокойно обдумать…
— Черт возьми, что с тобой творится, Дженни? Почему ты все время смотришь на меня, как на персонаж фильма ужасов. Я, конечно, понимаю: мне надо принять душ и побриться, и пусть ты внезапно решила, что я последний человек на свете, за которого стоило выходить замуж, но уж не настолько же я опасен?
