Алмазная нелюбовь - Элли Лартер
– Да ладно тебе, мы ведь взрослые люди...
– Действительно! Именно поэтому я не намерена оправдываться!
– И не надо, – он кивает, наклоняясь между моих ног и кусая за обнаженное бедро. Я снова пытаюсь пнуть его, и он хватает меня за обе лодыжки: – Ну же... Ты ведь меня хочешь. Я не только массаж хорошо делаю, киска. Или ты планируешь дрочить одиноко в душе? Нам придется пожениться, но нам не обязательно быть при этом врагами. Ну, или ты можешь покусать меня из ненависти... Я разрешаю, – добавляет он, передразнивая меня саму, и я задыхаюсь, чувствуя, как краснеют щеки и как чешутся ладони в предвкушении того, чтобы залепить ему парочку увесистых пощечин.
7 глава
Я все еще дрожу под ним, чувствуя, как нарастает напряжение. Я была уверена, что все контролирую, что не подпущу его слишком близко, посмеивалась про себя – да какое соблазнение? – и так безбожно проиграла. От мысли, что он все-таки завел меня, меня захлестывает... нет, не ненавистью – обидой. Разве я не должна была презирать его? Держать на расстоянии? Я и пыталась – но все равно лежу под ним в одних шортиках, едва прикрывающих задницу, с раздвинутыми ногами и сладкой ноющей болью в паху. Браво, Марина! Это победа тела над разумом! Полное фиаско!
Тем временем, Вит продолжает уговаривать меня: не словами, а действиями. Снова кусает лодыжку, голень, касается нежными пальцами сгиба под коленкой, отчего между ног продолжает ныть и покалывать, и я чувствую, как те самые шортики бессовестно намокают. Я лишь надеюсь, что Вит этого не видит. Впрочем, ему наверняка и так это ясно: он совершенно точно хорош в соблазнении и умеет читать женское тело... Чертов ублюдок! Он заранее знал, что я не устою!
Его пальцы скользят выше, по внутренней стороне бедра, он кусает еще и еще... Я чувствую, как твердеют под бесформенной футболкой возбужденные соски. Все еще упрямо сражаюсь сама с собой. Мне кажется, еще мгновение – и я сброшу с себя это сладкое наваждение, сведу бедра, отползу подальше от этого змея-искусителя... Но его решительная, властная, чисто мужская энергетика сводит с ума. Французские мужчины, что попадались мне в последние годы, – другие: более утонченные, романтичные, нежные. Этот – не церемонится и берет свое. Как будто заранее знает, что я дам ему все, что он пожелает.
В конце концов, я шепчу слабым голосом:
– Я подам на тебя в суд за изнасилование...
– Ага, – он ухмыляется, задирая мою футболку и ныряя бессовестным языком в отверстие пупка.
– Но если отпустишь меня домой – не подам...
– Ага, – повторяет он, запускает пальцы под ткань, нащупывая мои груди, и я со стоном выдыхаю, ощущая, как торчащие, ноющие соски получают наконец долгожданную ласку. Мгновением позже он добирается до них губами, целуя по-очереди, посасывая, прикусывая до легкой боли и тут же зализывая языком... Я отчаянно впиваюсь в его волосы пальцами: то ли чтобы отодрать от себя, то ли чтобы не отпускать.
– Прекрати...
– Прекратить что? Это? – Вит всасывает мой сосок губами, а потом отпускает и дует. – Или это? – кусает за ключицу. – Или это? – добирается наконец до моего лица и целует в уголок губ. От него пахнет моей гречкой, а еще крепким табаком, бензином и мужским потом. Я заглядываю в его глаза: они чертовски зеленые и чертовски наглые. Ухмылка тянется от уха до уха, а потом он снова припадает к моим губам, уже по-настоящему, по-взрослому, целуя медленно и развязно, заставляя меня впустить в рот его проворный язык... Я хнычу жалобно в его губы, но мозг уже отключается, говорит мне прощальное «пока-пока», и я отвечаю на его поцелуй.
Утром я объясню ему, что ненавижу его больше всего на свете. Залеплю пощечину. Нет... две! три! Или снова попытаюсь задушить. Или вытащу пистолет у него из-под подушки и заставлю его отпустить меня...
Но сейчас у меня нет сил сопротивляться. Он нависает надо мной, как змей, напитавший меня своим ядом, скользит бессовестно руками по моему телу, отчего все нервные окончания звенят и тянутся к его пальцам.
Я впиваюсь в его обнаженную спину ногтями – пусть ему будет больно. Он в отместку тут же кусает меня за нижнюю губу, а потом быстро сдирает с меня футболку. Ложится животом на мой живот, пропускает мои волосы между пальцами, целует долго и требовательно...
Он точно с цепи срывается. Переступает грань. Был таким мягким, соблазнительно-неторопливым – но теперь, когда молчаливое согласие получено, он как будто забывает о своей нежности. Его руки мнут мое тело, оставляя красные следы. Губы всасывают кожу, оставляя засосы. Пальцы скользят по бокам, бедрам, ягодицам, оставляя горячий зуд.
Поцелуями он спускается обратно вниз – скользя языком по пульсирующим венам на шее, задевая возбужденные соски, лаская губами живот, косточки бедер, чувствительную впадинку между ними... Расстегивает кнопку на шортах, тянет вниз вместе с плавками, промокшими насквозь. Ткань скользит по ногам, и он отбрасывает ее куда-то на пол.
Я вся превращаюсь в тугой, напряженный комок нервных окончаний. Каждое его прикосновение выбивает воздух из легких и кружит голову. Он и вправду знает, что делает. Чертовски опасный тип. Подпустить его к себе было большой ошибкой... Лучше бы он оставил меня в подвале...
Он гладит внутреннюю сторону моих бедер, касается пальцами промежности, и я невольно прогибаюсь в пояснице, шире расставляя ноги... Давай уже – трахни меня, и покончим с этим наваждением.
И он трахает – пальцами. Погружает в скользкую, хлюпающую смазкой щель сначала один палец, потом два, три... Растягивает податливое влагалище, елозит внутри, изгибая пальцы, царапая нежную кожу, заставляя меня судорожно содрогаться под ним и вскрикивать. Он добавляет вторую руку: трет распухший, изнывающий клитор, пощипывает, гладит вокруг. Потом припадает губами, заменяет пальцы языком, вкручиваясь внутрь, вылизывая клитор, удерживая мои бедра обеими руками, чтобы я не выскользнула от переизбытка ощущений...
Приближающийся оргазм накрывает лавиной, выплескивает наружу гортанные стоны и полубезумные, отчаянные
