Кэрол Мортимер - Свидание с ангелом
Очевидно, Рейф Д’Анджело не из таких прыгунов.
Она кивнула:
— В этом случае отец предлагает тебе выбрать другой удобный для тебя день.
— Посмотрим… — Рейф открыл большой ежедневник, лежавший перед ним на столе. — Кажется, завтра вечером я свободен.
— Если твои планы изменятся, дай мне знать, — кивнула Нина. Нежелание Рейфа подчиняться ее отцу не столько тревожило, сколько веселило ее.
Он вскинул темные брови:
— Ты все еще планируешь приходить в галерею каждый день?
— Отец рассчитывает на это.
Рейф Д’Анджело откинулся на высокую спинку черного кожаного кресла и посмотрел на нее, чуть прищурившись:
— А ты всегда делаешь то, на что рассчитывает твой отец?
Едкий тон его вопроса заставил ее напрячься.
— Да, потому что тогда он меньше переживает, — резко ответила она.
— Переживает? — Мужчина насмешливо приподнял бровь.
— Да. — Нина не собиралась больше ничего ему объяснять.
Рейфа Д’Анджело совершенно не касается, почему отец так сильно ее опекает. Это вообще никого не касается. Она принимала все, как есть, даже если временами это выводило ее из себя. Это касалось ее одной, никак не Рейфа Д’Анджело.
Он окинул Нину оценивающим взглядом хищных желтых глаз, задержавшись на ее упругой груди, плотно обтянутой футболкой. Ощутив, как набухли и затвердели ее соски, Нина тихонько вдохнула. Ткань футболки щекотала кожу, еще больше возбуждая, между бедер вдруг стало горячо и влажно.
Ее тело реагировало на его привлекательность вопреки доводам разума. Нина понимала, что Рейф Д’Анджело намеренно провоцирует ее, развлекается с ней, а между тем ее соски нестерпимо болели, мышцы живота напряглись. Нине вдруг отчаянно захотелось, чтобы Рейф коснулся ее, сжал в объятиях, вошел в нее…
Нет, она ни за что не позволит ни одному мужчине играть с ней, а тем более такому напыщенному и несерьезному, как Рейф.
Она резко встала.
— Я передам отцу, что ты принял его приглашение поужинать завтра, — выпалила она.
Рейф неохотно отвел взгляд от упругой груди Нины Палитовой. Он наслаждался не только созерцанием ее форм, но и осознанием того, что его оценивающий взгляд не оставил ее равнодушной, судя по тому, как заметно отвердели ее соски.
Но, взглянув в ее лицо, он увидел укор и обиду в темно-зеленых глазах, побледневшие щеки и гордо вскинутый изящный острый подбородок, и ему стало ужасно стыдно за свое несносное поведение. Рейф разозлился. На себя — за несдержанность, на Майкла — за то, что тот назначил его на эту должность. Даже на Дмитрия Палитова.
Рейф подошел к Нине.
— Ты поужинаешь с нами завтра? — мягко спросил он.
Она настороженно посмотрела на него:
— Думаю, отец захочет, чтобы завтра я была хозяйкой в его доме.
Рейф вскинул брови:
— Ты не живешь с отцом?
— Не совсем. — Ее губы тронула улыбка.
Квартира Нины располагалась в доме, принадлежавшем ее отцу, там же находился его пентхаус. Это, конечно, не абсолютная независимость, которой она добивалась, но по возвращении из Стэнфорда Нина не могла мечтать даже о таком.
Рейф Д’Анджело вопросительно посмотрел на нее:
— Что ты имеешь в виду?
Нина покачала головой; отец ни с кем не обсуждал их быт, и эта его скрытность передалась ей.
— Я имею в виду, что приду завтра на ужин.
— И ты не скажешь мне, где живешь? — взмолился Рейф.
— Нет.
— Даже для того, чтобы я мог заехать за тобой и отвезти тебя к отцу?
— Нет, — твердо сказала она. — Насколько мне известно, отец собирается прислать за тобой машину. Он хотел, чтобы я уточнила у тебя: ты все еще живешь на Пятой авеню?
Рейф забеспокоился; его тревожило то, что Дмитрий Палитов знал о нем слишком много, гораздо больше, чем сам Рейф знал об этом богаче и его красавице дочери.
— Да, — медленно подтвердил он, — поблагодари его от моего имени, но я бы предпочел добраться сам. — Если он доберется туда на своей машине, то сможет уехать, когда захочет.
Нина Палитова нахмурилась, услышав отказ:
— Отец бы предпочел прислать за тобой машину.
— А я бы предпочел приехать на своей, — упрямо повторил Рейф.
— Не думаю, что ты знаешь, где он живет.
— Мало кто знает, — уверенно парировал он. — Не могла бы ты завтра оставить его адрес моему секретарю? Разумеется, после того, как переговоришь с ним.
Нина закусила нижнюю губу, и он тут же перевел взгляд на ее пухлые губы, а затем снова посмотрел в ее чарующие темно-зеленые глаза и, почувствовав, как тонет в их серо-зеленой глубине, осознал свою ошибку. Его словно магнитом притягивало к ней.
— Я должна пойти проверять систему безопасности, — неожиданно холодно сказала Нина, отступая. — Я сообщу тебе решение отца.
— Хорошо. — Рейф резко выпрямился, проклиная свое все усиливающееся влечение к Нине Палитовой и надеясь на то, что сегодняшнее свидание с Дженнифер поможет ему усмирить плоть и забыть Нину. — Хочешь, я пойду с тобой и покажу систему безопасности?
Нина улыбнулась. Было очевидно, что ему самому не хотелось этого делать.
— Спасибо, но, думаю, я сама найду дорогу.
Рейф раздраженно смотрел на нее:
— Я предложил из вежливости.
— Я поняла, — медленно ответила она.
Рейф коротко кивнул, пересек комнату, открыл перед Ниной дверь и сразу же почувствовал на себе подозрительный взгляд двух пар глаз. Телохранители, кажется, Рич и Энди, стояли прямо за дверью.
— Уверяю вас, в моем кабинете мисс Палитовой ничто не угрожало, — с издевкой сказал он.
На угрюмых лицах не появилось и тени улыбки.
— Хорошего дня, мистер Д’Анджело, — нежно произнесла Нина и направилась к лифту, телохранители последовали за ней.
Рейф не мог не заметить, как джинсы обтягивают ее округлую попку, и снова ощутил возбуждение.
Он влип, он очень крупно влип.
Глава 3
— Тебе нравится этот Рафаэль Д’Анджело?
Нина наливала солодовое виски, которое отец привык пить перед едой, из хрустального графина, стоявшего на серебряном подносе, в бокал; ее рука едва заметно задрожала. Она подождала пару секунд, собралась с мыслями, долила виски, повернулась и подала бокал отцу.
— Я уже говорила тебе, какой ты у меня сегодня красавец, папа? — с улыбкой спросила она.
— Нельзя называть красавцем почти восьмидесятилетнего старика, — отмахнулся он. Дмитрий Палитов все еще говорил с акцентом, хотя и прожил в Штатах больше половины своей жизни. — Я, может, и видный мужчина, но никак не красивый.
— Ты всегда был и будешь красивым, папочка, — ласково ответила Нина.