Ивонн Линдсей - Тайна розового бриллианта
Он отправился назад широкими шагами и на ходу ругал себя за то, что согласился взять их с собой.
Когда их лимузин подъехал к дому, стоявшему в горах, на крыльцо вышел высокий стройный мужчина. Неужели это Салливан? — удивился Мэтт. Этот человек, должно быть, был ребенком, когда пропало ожерелье: на вид он даже несколько моложе тридцатитрехлетнего Мэтта. В желудке у него екнуло. А что, если все это обернется фарсом?
— Приветствую вас, мистер Хаммонд! Я — Темана Салливан.
Мэтт пожал сильную и горячую руку мужчины.
— Рад познакомиться. — Рейчел и Блейк вышли вслед за ним из машины. — А это мой сын Блейк и его няня, Рейчел Кинкейд.
— О, — произнес Салливан с теплой улыбкой. — Очень рад, что вы приехали на Таити, мисс Кинкейд.
Хозяин дома протянул руку и, когда Рейчел взяла ее, поднес ладонь женщины к своим губам со старомодной галантностью, которая вызвала у Мэтта всплеск собственнического инстинкта.
— Мисс Кинкейд, ваша кожа подобна японскому жемчугу, будьте осторожны в нашем климате. Здесь легко получить солнечный ожог.
— Спасибо, со мной все будет в порядке. Мы привезли с собой кучу солнцезащитных средств.
К удовольствию Мэтта, Рейчел высвободила свою ладонь из руки Салливана, но ему совсем не понравился взгляд, который он на нее бросил, как и сопровождавшая его очаровательная улыбка.
Хозяин жестом пригласил их войти.
— Проходите, пожалуйста, мы немного выпьем на веранде перед ужином.
Они прошли вслед за Салливаном. Мэтт был заинтригован его наружностью. У него была темная кожа, как у туземцев, но на лице ярко выделялись голубые глаза, а волосы были каштановые, с редкими светлыми прядями.
— Пожалуйста, садитесь. — Салливан указал на глубокие кресла, расставленные полукругом на широкой веранде с видом на океан. Отсюда можно было также видеть фабрику по производству жемчуга.
Мэтт опустился в кресло и заставил себя сдержать желание приступить прямо к делу. Салливан явно не хотел торопиться, и, как бы ни терпелось Мэтту, он знал, как надо играть в подобную игру.
За обедом, который был устроен во внутреннем дворике, возле фонтана, разговор зашел о производстве жемчуга. Салливан с охотой отвечал на вопросы Рейчел, которая очень заинтересовалась этим процессом.
— Так вы говорите, что цвет раковины-хозяина влияет на цвет и блеск жемчужины? — спросила Рейчел, отпивая вино.
— Да, но для черного жемчуга существует лишь одна разновидность раковины — Pinctada margaritifera. Цвет жемчужины меняется от жемчужно-белого до почти черного, но чисто черного.
— Вот бы посмотреть! — с энтузиазмом воскликнула Рейчел.
— Может быть, если Мэтт согласится, мы посетим фабрику послезавтра? Сейчас к нам приехал специалист из Японии, который собирается купить очередную партию выращенного жемчуга.
Салливан послал Рейчел ослепительную улыбку, и у Мэтта не осталось никаких сомнений в том, что она захочет пойти. Ему пора было вмешаться.
— Все это замечательно. Но я хотел бы поговорить с вами и о моих планах. Вам известно, что я собираюсь приступить к производству нового ассортимента украшений, и для этого мне нужны особые, неправильной формы жемчужины. Особый интерес моя коллекция вызовет в том случае, если мы будем использовать черный, а не традиционный белый жемчуг.
— Если джентльмены намерены продолжить этот разговор, то мы, с вашего позволения, прогуляемся с Блейком в саду. Не возражаете, мистер Салливан?
— Зовите меня Темана, пожалуйста. Чувствуйте себя как дома. Когда вернетесь в дом, Филлип проведет вас в мой кабинет.
Мужчины встали из-за стола, а Рейчел взяла Блейка за руку. Мэтт молча ждал, когда хозяин сам начнет разговор. Этот прием, как он знал, очень эффективен в бизнесе. И он не был разочарован.
— Полагаю, вы хотите перейти к главной цели вашего визита. Должен сказать, что восхищаюсь вашим терпением. Другой человек давно бы уже завел разговор о своем деле. — Салливан поставил бокал на стол и откинулся на спинку кресла.
— Я не другой человек, — коротко ответил Мэтт, но за его словами крылось замаскированное предупреждение: не надо недооценивать меня.
Салливан улыбнулся и кивнул, поняв невысказанное послание, затем продолжил:
— У меня есть нечто, что вам надо, нечто, за что вы готовы заплатить значительную сумму. Я прав?
Мэтт склонил голову.
— Нечто, что по праву я не должен иметь, — добавил Салливан.
— Поясните.
— А вы законный владелец этого?
— У меня есть документы, я могу их показать.
— Не надо. Квинн выполнил свое задание. Для меня достаточно его слова. По правде говоря, я даже не знаю, каким образом мой отец стал обладателем этого камня. Я лишь знаю, что бриллиант составляет часть большой коллекции разрозненных драгоценных камней, которую он собирал всю свою жизнь. Как я сказал Квинну, я продам вам камень с одним условием.
— Что имя вашей семьи останется тайной? Квинн говорил мне об этом. Нет проблем.
Салливан пристально посмотрел в глаза гостя. Мэтт прямо встретил его взгляд. То, что Салливан увидел в глазах Хаммонда, похоже, удовлетворило его, потому что он кивнул.
— Квинн сказал, что вы — человек слова. Я поверил ему. Он не имеет дела с болтунами и лжецами.
— Итак, вы не знаете, каким образом ваш отец приобрел этот бриллиант. Но вы сами имеете какие-то предположения? — спросил Мэтт.
— Мой отец был австралийцем. Здесь он поселился в конце семидесятых, женившись на туземке, и они основали фабрику жемчуга. Он начал собирать драгоценные камни в конце восьмидесятых годов, и думаю, что в это время он и приобрел этот бриллиант. Он был педантичен в своих записях, и именно поэтому я был очень удивлен, когда после его смерти не обнаружил никаких документов относительно этого бриллианта. Была лишь папка с письмами, которыми он обменивался с неким корреспондентом из Мельбурна. Известны лишь его инициалы — Б.Д.
Барбара Давенпорт. Мать Марисы. Значит, он был прав. Она была недостающим звеном. Мэтту не терпелось сообщить Джерроду, своему брату, эту новость. Теперь понятно, почему четыре бриллианта перешли в собственность Марисы после смерти матери. Очевидно, Барбара продала всего лишь один камень. Хранила ли она оставшиеся четыре бриллианта на черный день, подумал он, или продажа первого камня была настолько трудной, что она решила оставить себе остальные? Какими бы ни были причины, правды уже не узнать.
— Можно взглянуть на камень? — Мэтт говорил тихо и твердо, но сердце его сильно билось.
