Игрушка для Магната - Эмилия Марр
Оборачиваюсь и вижу его в двух метрах от себя. Позади него замечаю тех, кто окружал его на суде.
Все с интересом смотрят на нас, особенно та самая девушка, из зала.
— Вы со мной говорите? — уточняю, чтобы потом мне не прилетело. Вдруг еще решит, что недостойная с ним заговорила, специально привлекая внимание. А ему, барину, некогда.
— Вы тут видите кого-то еще, кому я бы дал номер телефона для совершения звонка?
Как дура, оглядываюсь по сторонам, чтобы удостовериться в его словах.
Выдыхаю: «Успокойся, Аля, успокойся. Не реагируй на его тон и слова. Он просто богатый козел, который привык так общаться с людьми».
— Простите, что вы сказали? — выдаю с самым миролюбивым видом, по-детски моргая глазками.
— Вы — типичная блондинка, как я теперь понимаю, — выражает свое недовольство этот тип. — Я спросил причину, по которой вы не позвонили и не потребовали вознаграждения за мое спасение. Если не хотели его, то зачем это все затевалось?
Мужчина недоумевает, а мне смеяться охота. То есть, он решил, что я его спасла из-за желания получить вознаграждение?
— Слушайте, вы! — подхожу и тычу своим пальчиком в его грудь. — Одного слова «Спасибо» от вас было бы достаточно. И вознаграждение ваше мне нужно, засуньте его туда же, куда уже засунули честь, совесть и чувство благодарности. Итак, закрепим еще разок, что бы точно: мне от вас ничего не надо! — произношу четко, глядя прямо в его глаза. — Я просто увидела человека, который нуждался в помощи, и по возможности ее оказала. Все. До свидания!
Машу перед его носом рукой, разворачиваюсь и ухожу. Надеюсь, это красиво смотрится со спины, так как я сейчас в полном раздрае, если уж честно. Почему-то встреча с ним взбудоражила всю меня.
— Эй, можешь вернуться к себе в квартиру, — произносит он усмехаясь.
На этих словах я замираю. Что он сказал?
Оборачиваюсь и смотрю на него с сомнением. Правильно ли я расслышала его слова?
А он взирает на меня с чувством превосходства и осознанием того, что смог меня зацепить. Да, он очень доволен собой.
Подхожу ближе и недоверчиво уточняю:
— Я правильно услышала, что вы только что сказали? Что-то о квартире…
— Да. Похитители уже тебя не потревожат. Не знал, как сообщить: тачку твою не находят, квартира тоже пустует. Значит, скрываешься. Я сделал такой вывод, сложив дважды два так как ты меня вывезла на своем автомобиле. Но все уже получили свое наказание за мое похищение, и тебе теперь ничего не грозит, можешь возвращаться.
Это что, правда!? Все закончилось? Мне и моей семье больше ничего не угрожает!?
От радости делаю шаг к нему и даже хочу его обнять, но в последний момент, уже с поднятыми вверх руками, замираю, а после осторожно опускаю их вниз, и отхожу назад.
Этот жест не остается незаметным и для него.
Он ухмыляется, но когда объятий все же не случается, вновь становится серьезным и хмурым.
— Спасибо, это прекрасные новости! — улыбаюсь, не скрывая радости. Я действительно счастлива! Мне уже стыдно перед Данияром. Мое затворничество растянулось, да и спать на диване — не самое лучшее дело. А теперь эти хорошие новости! Еле сдерживаю себя, чтобы не закричать от радости. — Ладно, спасибо вам большое, я пошла.
Прохожу мимо него, его коллег и иду обратно в суд, чтобы обрадовать маму. Прекрасные новости! Настроение сразу поднялось! Может, наконец, начнется светлая полоса моей жизни?
Глава 4
Но все не так просто.
Мало того, что суд назначил компенсацию в пятьсот тысяч рублей, и то это сниженная сумма. Изначально был миллион, но благо адвокат снизил вдвое. Так еще и кафетерий подал иск на миллион, о порче деловой репутации. И если его удовлетворят, встрянем мы с мамой не на шутку.
Я узнала все эти плохие новости от адвоката.
Когда я вернулась в здание суда, мама сидела на скамеечке и плакала. Да, сумма немалая, особенно сейчас, когда мы обе не работаем.
Мама всегда была сильной. Даже когда Тима похитили в детстве, или когда отца убили и она осталась в этом мире одна с двумя детьми, она на людях никогда не расклеивалась так. Да, она как истинная женщина истерила и горевала, но при этом скрывалась в комнате и ревела там, а после, с опухшими от слез глазами, выходила и вновь становилась сильной. А сейчас она сидит тут, люди снуют по своим делам туда-сюда, а она тихонько льет слезы, скрыв лицо в ладонях.
Сажусь перед ней на корточки, отнимаю руки от лица. Мама смотрит на меня затравленным взглядом. Я понимаю, что она считает себя виновной во всем происходящем сейчас с нашей семьей.
— Мама, мы выкарабкаемся из этого, я тебе обещаю. Я что-нибудь придумаю! Ты ни в чем не виновата! Слышишь! Это все наши поставщики, привезли некачественный товар. И этому я найду доказательства! Обещаю! Только прошу, не плачь! Слышишь! — Она отрицчательно машет головой и снова в слезы.
Привстав, обнимаю ее за плечи и целую в голову.
— Мама, ты забыла?! Мы же Елизаровы! Ну?! Мы сильные и все преодолеем, перешагнем и будем жить дальше! И да, у меня прекрасные новости! — Дожидаюсь, пока мама оторвет свои ладони от лица и взглянет на меня, а после продолжаю: — Мы можем вернуться в свою квартиру! Слышишь? Я знаю, как тебе не хватает всех тех штук для готовки, что ты купила. Но теперь ты можешь вернуться и вновь печь что хочешь!
Медленно мимика лица мамы меняется. Она старается улыбаться сквозь слезы, и постепенно ее глаза вновь начинают сиять.
— Я бы смогла по новой продавать пирожные через интернет, пока пекарня официально не заработает. Этим бы помогла тебе финансово, а, дочь?
— Конечно! Мам! Мы уже это проходили! Только тогда
