Мария Феррарелла - Полицейские тоже любят
– Где ваш напарник?
Откуда, спрашивается, ей было это знать?
Она ведь не мама и не надзиратель Сэма.
Вслух же она ответила:
– Не знаю, лейтенант. Он к вам не заходил?
Баркер посмотрел на нее, как на лишенную разума одноклеточную амебу.
– Если бы Вьятт зашел, я бы знал, где он, не так ли? – Каждое его слово было насыщено сарказмом. – Макинтайр, вы сейчас немедленно займетесь новым делом. Найдите своего напарника и скажите, чтобы он явился сюда. Здесь не загородный клуб.
Если бы отдел был загородным клубом, она бы прямо сейчас заказала членскую карточку для себя, подумала Райли.
– Нет, сэр.
Собираясь вернуться к своему столу, лейтенант остановился и смерил ее через плечо мрачным взглядом, казавшимся уничтожающим даже с противоположной стороны кабинета.
– «Нет, сэр»? – повторил Баркер. Его тонкие брови приняли клинообразную форму.
Райли тотчас поняла, о чем думает Баркер, и осознала собственную ошибку. Не теряя времени, она разъяснила свой ответ:
– «Нет, сэр» означает, что отдел действительно не загородный клуб. «Да, сэр» означает, что я отправляюсь искать детектива Вьятта.
Баркер кивнул, мгновенно успокоившись.
– Следите за собой, Макинтайр, – назидательно сказал он. – Да убережет нас Бог от беспутных бродяг и грабителей, – пробормотал он себе под нос, удаляясь в свой стеклянный кабинет.
Инстинкт самосохранения Райли боролся с ее желанием стать хорошим детективом независимо от отдела, к которому она была приписана. Желание одерживало верх над инстинктом.
Она пересекла комнату и постучала в дверь кабинета лейтенанта, хотя та была еще открыта.
– Гм, сэр?
– Вы еще здесь, Макинтайр? – спросил он, не подняв головы, словно опознавая ее шестым чувством. – Я дал вам задание.
– Так точно, сэр, но речь идет о задании после этого задания. – Она поняла, что сбила его с толку, и уточнила: – О задании для Вьятта и меня.
– Налет на дом, – выпалил он, затем пробасил адрес. Это была более благоустроенная часть города и недалеко, где жила и сама Райли, заметила она. – Дело почти такое же, какое Вьятт отработал в прошлом месяце. Первое дело еще в разработке. Я хотел бы, чтобы его закончили.
Сотрудница отдела кадров на их этаже снабдила Райли адресом и номером телефона ее напарника, к чему присовокупила незатребованный комментарий.
Вирджиния Макки, весьма раскованная сотрудница отдела кадров, записала информацию на листочке бумаги беглым почерком и вручила его Райли.
– Радуйся, – подмигнула Вирджиния отнюдь не деликатно.
Райли сложила записку, но продолжала держать ее в руке, вместо того чтобы сунуть в карман.
– Нечему радоваться. Его ищет лейтенант.
– Ты ошибаешься, – возразила Вирджиния, улыбнувшись.
Райли понимала, что если ей суждено продержаться в отделе какое-то время, то она должна иметь союзников и вести себя дружелюбно, хотя меньше всего в этом нуждалась. Должно быть, эту цель ее отчим преследовал, когда переводил ее сюда. Пребывание и приспосабливание к новой обстановке давали какую-то перспективу и вынуждали ее двигаться вперед.
– И в чем я ошибаюсь?
– Здесь есть много оснований для радости, – сказала Вирджиния, указав на записку, только что переданную Райли.
Говорит как искушенная женщина, подумала Райли. Очевидно, Сэм Вьятт все такой же игрок, каким был прежде. По их совместной учебе в академии она знала, каким он был. Она припоминала, что, если девушка, удостоившаяся его внимания, отвечала на чувство, обладала требуемыми формами тела и улыбкой, Вьятт считал ее законной добычей.
К чести Вьятта следует сказать, что он никогда не шел напролом. С такой внешностью и телосложением, как у Вьятта, этого и не требовалось. Больше всего он нуждался в вошедшем в поговорку кнуте, чтобы отгонять ватаги женщин.
Как бы то ни было, это ее не интересует, сказала про себя Райли.
Зная номер телефона Вьятта, Райли не считала необходимым возвращаться к своему рабочему столу и звонить оттуда. Она отправилась в вестибюль и, остановившись у ниши рядом с комнатой отдыха для женщин, позвонила отсутствующему напарнику по мобильнику.
Звонок на другом конце линии прозвучал пять раз. На шестой звонок включился автоответчик. Райли нахмурилась.
Неужели Вьятт прогуливает? Когда вякнул сигнал, она стала говорить:
– Это Макинтайр, Вьятт. Тебя разыскивает лейтенант. Он велит передать, что тебе лучше побыстрее подгрести сюда, если не хочешь неприятностей. – Она внезапно пресеклась, как только услышала, как берут трубку телефона. – Вьятт?
– Да, послушай, я не приду. Скажи Баркеру, что беру на сегодня больничный.
Его голос звучал довольно раздраженно. Плохо провел ночь, предположила она.
– Ты серьезно болен?
– Никогда в своей жизни так себя не чувствовал, – прозвучал его уклончивый ответ.
Райли сделала паузу, не вполне уверенная, что Сэм ее не разыгрывает. И болен ли он вообще? Насколько ей было известно, он жил один. Может быть, нуждался в медикаментах. Как напарнице, ей пришлось бы их принести.
– Грипп?
– Нет.
Уже была середина октября. Дули ветры со стороны Санта-Анны, заставляя половину населения Калифорнии страдать от аллергий и гайморитов. Ее напарник, еще до Санчеса, запасался пакетами бумажных салфеток на все время, пока дули ветры. Может, и у Вьятта аналогичная проблема.
– У тебя гайморит, – высказала она догадку.
– Нет.
На этот раз его голос звучал правдиво. Она теряла терпение.
– Так чем же ты болен?
На другом конце линии последовала длинная пауза. Она уже собралась спросить, держит ли Вьятт трубку, как он заговорил:
– У меня ребенок.
– Что у тебя?
– Ребенок, – повторил он, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Скажи, я приду завтра.
Связь прервалась, прежде чем она могла продолжить дальнейшие расспросы.
Сэм бросил трубку на рычаг телефона и посмотрел на сидевшую на диване прекрасную кроху, делавшую из вежливости вид, будто поглощена телевизионной образовательной программой, которую он включил для нее.
В шесть лет от роду она, видимо, уже овладела всем, чему ее могли научить эти разноцветные, пушистые, подвижные крохотные существа, плясавшие на экране.
С момента достижения половой зрелости и осознания этого к явному своему удовольствию Сэм никогда не испытывал затруднений в определении того, что нужно делать в любой ситуации.
За исключением этой.
Что он будет делать с ней, черт побери?
Ничто из того, что он пережил за последние двадцать лет, не подготовило его для этого. Но «это» все-таки случилось, и теперь он должен был справиться со всей ответственностью.
