Холодная весна - Анастасия Харламова
Она не знала, что делать и как реагировать на сообщение, поэтому просто положила телефон в сумку. Дома она не сдержалась и отправила ответ на сообщение: “Спасибо!”.
Больше они не переписывались.
Спустя два года Лиля и Ася встретились на Дне рождении общей знакомой. Ася приехала в родной город на неделю, чтобы повидать родных.
Сестры друг другу обрадовались, распили бутылочку вина на двоих и разговорились. Лиле уже на тот момент исполнилось 25 лет, у нее было все хорошо – она училась в ординатуре, умудрилась выскочить замуж. Теперь мужчины для нее были не “презираемыми созданиями”, а терпимыми, иногда интересными “экземплярами”. Лиля искренне считала, что жизнь ее сложилась удачно.
Ася уже два года работала в Санкт-Петербурге. Два года была одинокой.
– Мне до сих по стыдно! Мне так стыдно! – вдруг забормотала Лиля заплетающимся языком. Щеки ее горели после очередного бокала, как сигнальные костры.
– Столько времени прошло… А мне все стыдно. Не должна я была лезть в твои дела… не должна была.
– А чем ты?
– Помнишь, ты тогда готовилась к переезду в Питер? И за несколько дней до поездки тебе на телефон написал… этот… как его… Глеб. Он писал, что хочет встретиться и всякое такое, молил о прощении. А я залезла в телефон и написала ему от твоего имени, чтобы он тебя оставил. Потом я все сообщения подчистила… Ты простишь меня? Правда? Я ведь так люблю тебя, так люблю.
Лиля после признания расплакалась, она взяла ладонь сестры своей мокрой от пота и слез рукой и потянула в объятия. Она все повторяла:
– Прости меня, ну прости меня.
Ася, не говоря ни слова, мягко высвободилась из ее рук и направилась в прихожую. Ей внезапно захотелось пройти до дома пешком. Выйдя на улицу, она сразу подкурила сигарету – эту вредную привычку ей удалось победить еще год тому назад, но сейчас Ася не могла отказать себе в этой слабости. Сразу перед глазами возникло, казалось, уже истертое, давно забытое воспоминание: она сидела тогда с Глебом в его квартире и слушала очередную пластинку. Он сказал ей тогда:
– Больше всего на свете я боюсь остаться одиноким.
– Но ты ведь не один? – он потянулась к нему, чтобы заключить в объятия и хоть немного развеять его меланхолию, которая в те дни буквально завладела им.
– Да, сейчас я не один, – ответил Глеб и улыбнулся. Глаза его все так же были печальны.
