Сьюзен Нэпьер - Дороже всех бриллиантов
«Под влиянием мести!»
Ее глаза вспыхнули.
— Довольно давно.
Восемь месяцев. Вполне достаточно даже для нее, чтобы понять, почему Майкл настаивал на управлении всеми их объединенными финансами. Он потратил их сбережения, использовал кредитные карточки, заложил дом и получил ссуды, за которые она, как его супруга и наследница, несла ответственность. Отсутствие завещания породило проблемы с законом, и только через несколько месяцев, в течение которых она пыталась привести в порядок свои финансы, ее адвокат сообщил, что в наследство ей осталась лишь небольшая сумма.
А две недели назад она наконец узнала, почему так произошло.
Две недели назад ей нанесли визит давняя любовница Майкла Синди... и его сын трех с половиною лет.
На протяжении их брака ее муж вел двойную жизнь, а она, ни о чем не подозревая, помогала ему финансами!
Прекрасно, сегодня ночью наступит время возмездия.
Сегодня ночью она не собирается быть маленькой дурочкой, согласной на все.
Сегодня она собирается быть безжалостной грешницей.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Так вы не упустили возможность выйти замуж?
Риган была готова взорваться. Но она решила направить свои эмоции в другое русло. Она улыбнулась Адаму и пошла к бару.
Держа коктейль в руке, она вернулась к нему и села, положив ногу на ногу и позволив юбке подняться выше колен.
— Позвольте, я вам помогу, — предложила она, проводя рукой по его шее и ощущая твердые мускулы под своими пальцами.
— Вы умеете делать массаж?
— Я, конечно, не профессиональная массажистка, — сказала она, — но уверена, что сумею сделать массаж, чтобы снять напряжение.
— Кажется мне, Ева, что прикосновения ваших рук к моему телу скорее увеличат, чем уменьшат напряжение, — сказал он со слабой улыбкой, которая подействовала на нее успокаивающе.
Она откашлялась.
— Итак... что вы обычно делаете, чтобы расслабиться после трудного дня? — спросила она.
По его взгляду она поняла, что он опять собирается дразнить ее.
— Что ж... Я нахожу, что флирт с приятной женщиной очень расслабляет.
— Тогда вы должны скоро растаять от удовольствия, — сказала она.
Он быстро взглянул на нее.
— Я уже чувствую, что таю. А что вы делаете, Ева, чтобы расслабиться?
— О, читаю, шью, готовлю... — ответила она спокойно. А потом, взмахнув ресницами, продолжила: — Занимаюсь любовью...
— Интересно. Я всегда находил, что акт любви имеет противоположный эффект, — пробормотал он, затем сделал еще один глоток виски, наслаждаясь ее волнением. — Но, вероятно, женщины чувствуют по-другому...
Она пожала плечами.
— Мужчина и женщина не так уж сильно отличаются друг от друга.
— Милая, судя по всему, вы не блистали на уроках биологии в старших классах, — весело заключил он.
Он попал в самую точку. Нередко мать забирала Риган с уроков, опасаясь введенного в школах курса сексуального образования.
— Я получила скорее классическое, чем естественно-научное образование, — пояснила она, — и я имела в виду равные сексуальные потребности и желания.
— Равные, но различные, — согласился он. — Я не думаю, что мои сексуальные фантазии такие же, как и ваши.
Это звучало так самодовольно, что ей немедленно захотелось уколоть его.
— Вряд ли ваши более изобретательны, чем мои!
Он даже поперхнулся виски.
— Если я расскажу вам о своих фантазиях, вы мне расскажете о своих? — Она ничего не ответила, и он спросил: — Вы играли в детстве в докторов и медсестер?
— Я была единственным ребенком.
— Ну и что? Наверняка у вас был какой-нибудь милый соседский мальчик, который предлагал спрятаться в ближайшем чулане с его игрушечным стетоскопом и карманным фонариком?
— Если бы такой нашелся, то остался бы без головы.
— Так вы были сердитой, самоуверенной маленькой девочкой? — поинтересовался он.
— Я была очень послушной, с ангельским характером, — сказала она тоном, который не оставлял сомнений в том, что все было как раз наоборот. — Но моя мать была очень бдительной в вопросах семи смертных грехов.
— И тем самым не давала вам шанса стать другой, — заключил он.
Она слегка пригладила кончиками пальцев свое платье.
— Немного помялось? — Он проводил взглядом ее движение.
— О, ничего страшного, я потом отглажу его. Люблю этим заниматься, — сказала она.
— И холите свои золотые крылья?
— Никаких крыльев, — прервала она его, — но иногда я беру с собой вилы.
— Вы — опасная женщина. Наверное, я должен был сначала обыскать вас на предмет оружия.
— Вы можете сделать это сейчас. И, кроме того, я не собираюсь направлять свое оружие против вас.
— Даже если я попрошу? — Рассмеявшись, он посмотрел в сторону обеденного стола, на который Пьер уже поставил бутылку шампанского в серебряном ведерке для льда. — Похоже, Пьер уже готов нас угощать своими яствами.
Возле овального стола стояли два элегантных кресла, верхний свет был приглушен, а колеблющееся пламя свечей отражалось на полированном дереве. Белоснежные салфетки, сверкающее столовое серебро, хрусталь. Букет бледно-розовых роз в стеклянной вазе ручной работы дополнял картину.
Адам последовал за Пьером на кухню. Когда он вернулся, Риган все еще стояла возле кресла у стола, ее лицо слегка порозовело. Когда он приблизился, она отодвинула стул и пригласила его сесть.
— Узурпируете мои обязанности джентльмена? — пробормотал он, улыбнувшись, а Риган положила ему на колени салфетку, лежавшую около его тарелки. — Я думал, что это я буду обслуживать вас, — добавил он.
— Надеюсь, вам понравится, что вас балуют, — сказала Риган, разжимая пальцы и кладя что-то поверх его салфетки.
Он взглянул вниз.
— По-моему, вы ошиблись, Ева. — Он поднял комок черных кружев над столом, раскачивая его на пальце.
— Вовсе нет, — отвечала она.
— Вы меня дразните! — сказал он не то с осуждением, не то с одобрением. Он покрутил кружевной комок на согнутом пальце. — Тогда что это? Какая-то разновидность кулинарной приправы, да?
И она увидела, как он уронил маленькие черные трусики на свою тарелку с золотым ободком и взял вилку.
— Должен отметить, что они выглядят довольно аппетитно. — Адам начал наворачивать на вилку шелковую материю, словно это был какой-то экзотический вид макарон.
— Адам, нет! — воскликнула Риган, зажав ладонью рот, чтобы сдержать смех. Она даже не могла предположить, что он с таким чувством юмора отнесется к происходящему.
Он сделал паузу, глядя на нее.
— Вы не носите съедобных трусиков? — спросил он.
