Карен Брукс - Горький шоколад
На веранду вынесли большой стол и плетеные кресла. Нэнси приготовила индейку, а к чаю испекла свое фирменное блюдо — любимый всеми яблочный пирог.
— Ну, Эми, как принял тебя мистер Бэдфорд? — пробасил Ричард.
Эмили в замешательстве посмотрела на зятя.
— Он до сих пор не позвонил, и, по правде сказать, я сомневаюсь, что сделка состоится. Этот господин не из тех, кто жаждет работать бок о бок с дамами. Жаль, папа отошел от дел — ему бы не дали от ворот поворот, и тогда мою идею удалось бы реализовать. — Эмили выдержала паузу, но все сочувственно молчали, и она заговорила снова: — Ну да ладно, агентство в любом случае не останется в убытке, а Бэдфорд проворонит уникальный шанс. Сдается мне, его здорово облапошили, обтяпали украдкой за его спиной свои темные делишки, а деньги просто пустили в оборот, чтобы расплатиться с остальной клиентурой.
— Ты что же, так ему и заявила? — удивленно спросила Нэнси.
— Я поделилась с ним своими соображениями не настолько прямолинейно, но он догадался, что я имею в виду.
— Мужчины бы рады посадить нас, женщин, под замок! — негодующе ввернула Стефани, и Эмили про себя отметила, что у ее четырнадцатилетней племянницы налицо все задатки ярой поборницы женских прав.
Майкл, более добродушный, чем сестра, поспешил разрядить обстановку и перевел разговор на другую тему:
— Интересно, как там дедушка с бабушкой? Наверное, разгуливают по улицам Токио…
— Да, Япония — последний пункт их маршрута, — отозвалась Эмили.
— Несмотря на преклонный возраст, они так легки на подъем! Никогда бы не подумала, что наши старички всерьез замышляют кругосветное путешествие, — сказала Нэнси.
— Ничего подобного, — горячо возразила Эмили, — они мечтали об этой поездке давным-давно.
— Кстати, о путешествиях. Мы собираемся на Лох-Ней на выходные, не хочешь составить нам компанию? — предложил Ричард.
— Я бы с удовольствием, но завтра нужно помочь Люси О’Доннелл — у нее угнали машину. В полицию заявили, но безуспешно, попробуем хотя бы получить страховку.
Уже стемнело, и Эмили собралась уходить, но Нэнси удержала ее умоляющим взглядом.
— Подожди, Эми, мне надо кое-что тебе сказать. Стефани, Майкл, марш наверх! — скомандовала она.
Дети послушно поднялись из-за стола, а Ричард пробормотал что-то насчет неотложных дел и незаметно испарился, предоставив сестрам беседовать наедине.
Весь вечер Нэнси была на взводе, раздражалась по пустякам, и, как только они остались одни, Эмили ласково коснулась ее руки.
— Что с тобой, сестричка?
Глаза Нэнси наполнились слезами, уголки губ печально опустились.
— Я беременна, — плаксиво сообщила она, — узнала только сегодня утром… Я думала, это возрастное… Меня тошнило, и голова кружилась, пришлось обратиться к доктору Норману. Когда он обследовал меня и завел речь о ребенке, я сначала не поверила и расхохоталась. Господи, Эми, я чувствую себя идиоткой! Что скажут Майкл и Стефани? Вынашивать ребенка в сорок лет — это же абсурд! А Дик добился своего и расхаживает по дому гордый, как павлин, мучиться-то не ему. — Нэнси шмыгнула носом и энергично высморкалась. — Прости, я тут устроила настоящий потоп…
— Полно, дорогая, не так уж безнадежно твое положение, — перебила Эмили. — Многие женщины в сорок лет рожают первенца, а что касается Стефани и Майкла… Погоди, не горячись, все образуется.
У Нэнси будет ребенок… Внешне Эмили казалась спокойной, говорила теплые, нежные слова, поздравляла Ричарда, смущенного и счастливого, но про себя восприняла новость совсем иначе. Она завидовала сестре, хотя яростно оборонялась от непрошеного гнетущего чувства.
Такого рода зависть давно и прочно укоренилась в душе Эмили. Не то чтобы предстоящее появление на свет малыша огорчало ее — упаси боже! Просто… ей так нужен свой ребенок, пусть она будет растить и воспитывать его одна, без посторонней помощи. Как будто довольно скромное желание, но почему-то невыполнимое. Все, что есть у других женщин, ей не дается. А Нэнси, неблагодарная, отталкивает от себя обеими руками бесценное сокровище!
Видно, у меня сдают нервы, решила Эмили, ведь это нелепо — завидовать родной сестре! Нэнси, обычно такая сильная и выносливая, нуждается в поддержке и любви, нельзя, чтобы она заподозрила неладное. Поэтому сейчас лучше поскорее ретироваться и вернуться домой.
В субботу Эмили проснулась рано утром, хотя вполне могла бы понежиться в постели подольше. Всю ночь напролет ее затягивало и кружило в водовороте странных, сумбурных сновидений, и даже в момент пробуждения жуткие образы не исчезли из сознания. Это всего лишь дурной сон, уговаривала себя Эмили. Надо выпить крепкого кофе, привести себя в порядок — на полдень назначена встреча с клиенткой.
Говорят, неотвязная мечта о ребенке некоторых женщин сводит с ума. Зов природы поглощает их жизнь, так что женщина по его милости потеряна для любви, для мужчины.
Посмотри правде в глаза, Эмили. Ты изводишься не столько из-за неотступной потребности продолжения рода, ты тоскуешь о ребенке, которого потеряла когда-то, хотя прекрасно знаешь, что не смогла бы дать ему законного отца, а потом стала бы сочинять сказки в ответ на расспросы о папочке.
Хуже всего, что в последнее время Эмили часто думала: жить незачем. Неистовая гордость уже не поддерживала ее гаснущее мужество, но и исповедаться кому бы то ни было не хватало духу. Достаточно вспомнить, как повел себя Тони. Он-то хоть держал язык за зубами, а люди наверняка начнут судачить у нее за спиной, ведь сплетни в Колрейне распространяются быстрее ветра. Кроме того, ее откровения запоздали на четырнадцать лет.
Будучи сама на грани срыва, она вынуждена в течение последующих восьми месяцев выслушивать бесконечные жалобы сестры на токсикоз и дурное настроение и причитания по поводу эгоизма мужа, нарочно заставляющего ее страдать. А потом, глядишь, Нэнси и утешится, даже обрадуется, и тогда Эмили станет свидетелем бурного ликования женщины, ставшей в очередной раз матерью.
Эмили чувствовала, что стальной стерженек, запрятанный у нее глубоко внутри, делается все тоньше, и она вот-вот сорвется и натворит глупостей, Еще неделю назад ничто не предвещало краха возведенных ею защитных барьеров. Да, было боязно идти на крестины к Сэмпсонам и тем самым ворошить былое, но ведь раньше она кое-как обуздывала эмоциональные стрессы, подобные визиты не выбивали ее из колеи столь основательно. Тот день ничем не отличался от предыдущих… если не брать в расчет встречу с Тони Богартом.
Он словно послан ей в наказание, чтобы помешать смело и открыто наслаждаться жизнью. Становится страшно, когда один-единственный человек так много в себе воплощает.
