Счастье для плейбоя (СИ) - Милтон Анна "Anna Milton"
Как оградиться от Волкова.
Подать заявление. Добиться наказания.
Разрушить его карьеру и перечеркнуть профессиональные достижения.
Но если что-то пойдет не так? Если он воспользуется связями и…
— Белочка?
Мою мысль оборвал голос Некрасова.
ГЛАВА 9
АСЯ
Я протерла глаза, с трудом доверяя собственному зрению. Это не глюк, вызванный пережитым стрессом? Борис Некрасов собственной персоной отошел от припаркованного авто. Он был не один, а в сопровождении верного товарища каждого уважающего себя джентльмена. Нес у груди роскошный букет алых роз, который едва умещался в одной его ладони, поэтому Барсу пришлось поддержать цветы другой рукой.
Благоухающие розы превосходно гармонировали со светловолосым мужчиной, одетым с иголочки. Безусловной дороговизны туфли, облегающие крепкие бедра белые брюки и белоснежная рубашка, рукава которой он закатал. Кто бы мог подумать, что однажды мне предстоит поймать себя на мысли о том, как Некрасов напоминал сейчас романтичного кавалера из какой-нибудь смазливой киношной мелодрамы.
Жаль, что рассмеяться не получалось.
Вместо смешков из груди рвались горькие, надрывистые всхлипы.
— Ася, почему ты… — бывший босс явно поддался обуявшей его разум и тело растерянности, заставившей замедлить шаг, в недоумении насупить русые брови, а после резко подорваться с места и подбежать ко мне.
Борис ослабил хватку длинных пальцев и швырнул букет на асфальт, склонившись надо мной. Пудровая упаковочная бумага порвалась, и несчастные розы рассыпались у мысков моей обуви.
— Асенька, прелесть моя, что случилось? — мягко и бережно обхватил меня за плечи и потянул наверх.
Но мои ноги отказывались подчиняться мозгу. Так и не сумела заставить себя разогнуть их. В конце концов, Барс принял позу, подобную моей. Его встревоженное не на шутку лицо застыло напротив.
— Почему ты плачешь? — проникновенный, тихий голос мужчины прорвал во мне дамбу, удерживавшую взрыв рыданий.
Я уронила голову на соединенные вместе ладони, захлебываясь в слезах.
Как же… унизительно я себя чувствовала! Как же стыдно было смотреть ему в глаза, когда перед моими мелькали образы распустившего руки Волкова.
Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо.
Он же одумался, так? Он остановился и позволил мне уйти.
Все хорошо.
Нужно успокоиться. Взять себя в руки. И уж точно перестать топиться в рыданиях перед ничего не подозревавшим Некрасовым.
— Ты можешь объяснить, наконец, что стряслось?!
К моему удивлению Барс разозлился и вновь встряхнул меня за плечи, приводя в чувства.
— Кому я должен набить рожу? — в прозрачных голубых глазах засверкали молнии ярости.
О нет. Нет-нет! Только не мордобой. Только не с Ярославом. Только не в «Спартаке». Не хватало еще негативного внимания к клубу, с которым едва-едва сводил концы с концами Федор Александрович.
— Ни… никому, Борис, — я замотала головой, ощутив болезненный укол в самое сердце. Оно обливалось кровью от поколебленной женской гордости, и желания, чтобы его защитили.
— Мне пойти и все там разнести? — указал кивком выдвинутого вперед подбородка на «Спартак». — Так и поступлю, если сейчас же не заговоришь. Внятно, с толком, с расстановкой. Давай, малышка.
Мне не нужно было стараться ответить.
На улицу вылетел Волков, едва дверь не вышиб, толкнув ее с медвежьей мощью. Недолго сканируя пространство, уставился на меня… затем его тревожно-стыдливый взгляд переместился на моего утешителя.
Остановился, как вкопанный, смыкая и размыкая рот, точно выброшенная на берег рыбешка. Я заметила, как дыхание Некрасова участилось. Пальцы захрустели, когда он с силой стиснул кулаки.
— Это ты? — леденящим кровь тоном он обратился к другу. — Она из-за тебя такая?
Ярослав был слишком сбит с толку, чтобы выдать ему достойное объяснение своего недостойного поступка. Но Барс так уверенно возвысился надо мной и зашагал к нему, словно все уже решил; словно услышал достаточно необходимой информации (которой и толики не проскользнуло), чтобы иметь вескую причину заехать Волкову по челюсти кулаком.
Ведь так Барс и сделал.
С астрономической скоростью замахнулся рукой и врезал товарищу по лицу.
* * *Борис и Ярослав угодили в участок.
Полицию вызвал кто-то из случайных очевидцев.
Что ж. Невозможно было пройти мимо разыгравшегося кровавого зрелища и моего отдельного звездного номера, вошедшего в общую программу уличного беспорядка.
Я вопила и прыгала вокруг Некрасова и Волкова, отчаянно визжа и требуя их прекратить колотить друг друга. Уподобилась им, превратившись в нарушительницу покоя случайных прохожих, а так же прервала тренировки посетителей, вынудив их выйти и стать свидетелями мордобоя. Кое-какие ребята попробовали разнять сцепившихся в мертвой хватке мужчин, но попытки потерпели крах.
В конечном итоге я очутилась в душном помещении с отвратительного качества вентиляционной системой в дружной компании двух великовозрастных балбесов, учинивших драку среди белого дня.
Но прибежала сюда добровольно.
Как только сотрудники правоохранительных органов посадили драчунов в машину с мигалками и умчались, я в немедленном порядке выгнала из «Спартака» весь клиентский состав, закрыла клуб, отзвонилась Федору Александровичу с сумбурным объяснением и помчалась в ближайшее отделение полиции.
Следователь, представившийся оперуполномоченным Максимовым Григорием Михайловичем, проводил допрос рассорившихся приятелей с откровенной апатией. Периодически отвлекался на распитие растворимого капуччино «Три в одном» и трение висков и переносицы. Даже посмеялся, когда выслушал пояснительный монолог Некрасова в деловой манере. Беседа с ним длилась недолго.
— Значит, вы не отрицаете того, что стали инициатором драки с потерпевшим Волковым? — монотонным голосом спросил оперуполномоченный Максимов, обратившись к Барсу.
— Так и есть. Я готов нести ответственность за то, что начистил ублюдку морду, — вальяжно развалившись на скрипевшем под тяжестью его тела стуле, броско подтвердил блондин.
— Просто потрясающе, уважаемый, — равнодушно буркнул следователь, что-то записывая на листе бумаги перед собой. — За адвокатом обращаться будем?
Некрасов усмехнулся.
— Он сидит перед вами.
Следователь без малейшей заинтересованности приподнял бровь и отпил из кружки.
— Отлично. Ну а вы? — перевел внимание к Ярославу, понуро ссутулившемуся на соседнем стуле от Некрасова.
— Я уже сделал звонок своему юристу. Она скоро подъедет.
— Нехорошо вышло с вами, да? — впервые за весь допрос Максимов проявил эмоцию и с сочувствием оглядел побитое лицо боксера. — Я, знаете, ваш поклонник… — следователь смущенно кашлянул в кулак. — Мы с ребятами все ваши бои смотрели.
Борис прищелкнул языком и закатил глаза.
Волков безрадостно ухмыльнулся.
— Здорово слышать, начальник.
— Так что все-таки произошло между вами, мужики? Из-за чего сыр-бор устроили? — мужчина с виднеющейся проседью отложил автоматическую ручку, откинулся на спинку стула и развел руки в стороны, потягиваясь.
Ярослав с Борисом напряженно переглянулись и тут же отдернули головы в противоположных направлениях друг от друга. Им бы в больницу… Всю одежду на себе кровью залили.
— За дело получил, — сознался Волков.
Некрасов напрягся, притих и навострился. А Ярослав виновато взглянул на меня и перекатил на языке невидимую зубочистку, морщась от боли из-за свежих ссадин на лице.
— За какое такое? — ухмыльнулся следователь.
Некрасов скрестил руки на груди, развернувшись в пол-оборота к Волкову, всем своим видом будто бы крича: да-да, уточни-ка, за что я разукрасил тебе физиономию.
Признаться, я до последнего сомневалась в том, что Волков чистосердечно раскается и расскажет сотруднику участка о том, что произошло между нами в женской раздевалке «Спартака». Ярослав, конечно, не употребил слово «изнасилование», и до этого, к счастью, действительно не дошло, но Борис вспылил так, словно брюнет со званием чемпиона прилюдно опозорил и опорочил кого-то из близких ему людей.
