Чужая жена – за долги (СИ) - Белая Яся
И я тоже перехожу на таинственный шёпот:
– Замётано! Вы вытащите меня отсюда – я подарю вам поцелуй. Нет, даже два.
Почему-то в этот момент меня совсем не останавливало то, что я обещаю поцеловать мужчину, у которого не спросила даже имени. Почему-то мне кажется, что его имя может разрушить всю чудесность момента. Не хочу его знать.
– Даже два, – повторяет он. – Да ради такой награды и луну с неба можно достать. Только вот… Вам надо полностью довериться мне, иначе я не смогу вас похитить тихо и надёжно.
Он протягивает мне руку – ладонь такая, что моя в ней утонет, но при этом выглядит по-мужски изящной: красивая, сильная, с тонкими длинными пальцами. Я вкладываю в неё свою.
Мужчина бережно, словно боясь навредить моей ладони, сжимает её, а потом – галантно подносит к губам и целует, обжигая кожу затаённой страстью.
– Это аванс, – говорит он, и голос у него при этом немного севший, а глаза, – различаю даже в призрачном лунном свете – сияют.
У него немного шершавые пальцы, но моим – нравится их касаться. Несколько секунд мы заворожено изучаем друг друга кончиками пальцев. Потом он неожиданно притягивает меня к себе и осторожно обнимает. Как нечто невесомое и очень хрупкое. У меня даже ноги подкашиваются от удивительного коктейля силы и нежности, в который меня погружают эти объятия.
Пару мгновений он прижимает меня к себе, потом отстраняется с явной неохотой.
– Достаточно, чтобы довериться?
Я киваю.
Он выскальзывает за окно, повисает на верёвках. Я забираюсь на подоконник, наклоняюсь вперёд, цепляюсь за широкие плечи незнакомца. Наши лица так близко.
Сейчас, когда он попадает в яркую полосу лунного света, я могу рассмотреть, как он красив. Будто сказочный принц или голливудовский актёр. По тёмным волосам разливаются отблески лунного серебра. И мне заворожено хочется их коснуться.
– Вы не боитесь, – шепчу я, – что мой отец, если узнает, очень разозлится?
Незнакомец мотает головой.
– Не боюсь. Сегодня я вас похищу, а завтра – пусть меня даже казнят. Миг рядом с вами – стоит целой жизни.
Я, наверное, уснула, и мне снится дивный сон.
Потому что в жизни не бывает таких невероятных, таких обворожительных мужчин.
Он помогает мне спуститься, держась за верёвку. Когда до земли остаётся около двух метров, он ловко прыгает вниз, а я – повисаю на верёвках.
– Давайте, – подбадривает он, – не бойтесь. Я поймаю.
Зажмуриваюсь, отпускаю руки, лечу.
Меня ловят, прижимают к сердцу, и я слышу, как оно гулко стучит. От моего похитителя одуряюще пахнет – терпкий парфюм ему идёт. Он осторожно опускает меня на землю, протягивает руку и говорит:
– Бежим!
И мы срываемся с места.
Боже! Мне так хорошо! Так весело сейчас! Хочется хохотать и кружиться. Я убегаю из дома сурового отца с самым красивым мужчиной на свете. Всё так феерично, что даже не верится в реальность происходящего. Лишь когда я ещё раз прыгаю в его объятия – на этот раз с забора, окружающего нашу усадьбу, то понимаю: у нас получилось!
Я свободна!
А мой похититель смотрит на меня заворожено и влюблено.
И я могу вволю любоваться им: такой высокий, однозначно, выше отца, стройный, широкоплечий. Но он не производит впечатления шкафа с антресолями, как нанятые отцом охранники. Скорее в его фигуре и облике сквозят изящество и аристократизм. Даже, несмотря на то, что одет он сейчас в простую толстовку с изображением мохнатого серого пса, тёмные джинсы и кроссовки.
Он стоит, опираясь о чёрный, немного хищный Bugatti, и выглядит расслабленным и спокойным, но при этом во всей его фигуре чувствуется затаённая грация хищника. И спокойствие это так обманчиво. Но мне по-прежнему ничего не угрожает рядом с ним, я уверена.
Он снова берёт меня за руку и, глядя в глаза, говорит:
– Раз уж я похитил принцессу, то должен и увезти её.
– Обязательно, – киваю я.
Он открывает дверь своего шикарного авто и достаёт букет. Этот скромный нежный подарок резко контрастирует с роскошью машины. Ведь в букете только незабудки и ландыши – мои любимые цветы. Мужчина с улыбкой наблюдает за тем, как я прячу лицо в душистое облако. Мои щёки заливает румянец смущения и удовольствия.
Сильные мужские пальцы поддевают мой подбородок, наши взгляды встречаются. Глаза мужчины лучатся концентрированным обожанием. Мне даже неловко слегка, что неизвестный мне человек любит меня так сильно. Но я принимаю эту любовь, тону в ней, растворяюсь, лечу.
– Кажется, – вкрадчиво произносит он, – я заслужил первый поощрительный поцелуй?
И прежде, чем я успеваю ответить, наклоняется и целует – невесомо, нежно, знакомясь. Но и этого хватает, чтобы земля ушла из-под ног.
Он помогает мне сеть в машину, и мы летим куда-то по пустой ночной автостраде.
Остановимся на берегу озера – за городом у нас живописные озёра. В отблесках луны озёрная гладь выглядит особенно красиво.
Мужчина стелет плед на песок и предлагает мне сесть. Я усаживаюсь, устраиваю на коленях букет, прикрываю глаза и наслаждаюсь тем, как ветер ласково треплет мои волосы. Обычно они золотистые, но сегодня – словно из серебра.
Мой похититель набирает их полные пригоршни и осыпает поцелуями.
А потом – поцелуй касается и моих, чуть приоткрытых губ. В этот раз он целует меня куда более уверенно, так, будто имеет на это право, вторгаясь в мой рот и сплетая наши языки в страстном танце любви. Я цепляюсь за его плечи, он прячет ладонь в моих волосах, массируя затылок. Мы растворяемся в этом поцелуе, сливаемся, переплетаемся, как нити ДНК. Единое целое! И даже сердца стучат в унисон.
Он с трудом отрывается от моих губ, берёт мои ладони в свои и, глядя мне в глаза, шепчет хриплым севшим голосом:
– Дарина, выходите за меня замуж. Я обещаю сделать вас счастливой.
Сердце болезненно ёкает от дурного предчувствия. Я высвобождаю руки, отвожу взгляд и спрашиваю, уже заранее зная ответ:
– Может быть, сначала представитесь, чтобы я знала, кому давать ответ.
На несколько мгновений он замолкает, я не смотрю на него, слышу только взволнованное дыхание и бешеный стук сердца.
Потом он произносит, так тихо, словно не имя своё говорит, а приговор собственный читает:
– Кирилл Тихомиров.
И волшебство этой ночи разлетается на куски.
3(3)
Вот значит как! Мужчины снова решают, что лучше для женщины. А мне ведь даже мысль не закралась: как неизвестный человек оказался на территории хорошо охраняемого двора?! А теперь понимаю… Папа ведь сказал мне: «Ещё познакомитесь», вот и познакомились. Не иначе, как с папиной подачи этот спаситель явился «принцессу из башни» вызволять.
На душе становится так гадко, из-за того, что самый близкий мне человек, тот, кого я все эти годы беззаветно любила, мой родной отец! – распоряжается мной, будто вещью. Обидно до слёз, до колючего кома в горле…
Предательство – какой же горький привкус у этого слова. И с каким же громким треском бьются наши иллюзии, сталкиваясь с реальностью.
Вскакиваю, швыряю букет в озеро, обхватываю себя руками за плечи, прячу слёзы и говорю, так холодно, как только могу:
– Кирилл, пожалуйста, отвезите меня домой…
– Дарина, сначала выслушайте меня, – он шагает ко мне, замирает в шаге, протягивает руку, чтобы коснуться, но потом отдёргивает. – Не придумывайте себе того, чего нет. Не накручивайте себя.
Вскидываю на него взгляд, надеюсь, достаточно гневный, и невольно срываюсь на крик:
– А вы не указывайте мне, что делать! Как вы смеете спрашивать у меня, выйду ли я за вас замуж, если вы с отцом уже всё решили?!
– Смею! – его голос холодеет до температуры арктических льдов. Теперь в нём нет и бархата. Только холодная беспощадная сталь. – Никто ничего не решил. Я, как и положено мужчине, попросил вашей руки у вашего отца, он – дал согласие. Всё. Никто не собирается тянуть вас под венец силком.
– Но отец же запер меня, чтобы я никуда не сбежала до свадьбы…
