Люси Монро - Долгая помолвка
Он словно прочитал ее мысли. Его руки принялись исследовать ее тело сквозь тонкую шелковую ткань свадебного платья. Когда пальцы Захира добрались до ее спины, мурашки пробежали по телу девушки.
Анджела не смогла подавить чувственный стон, когда его руки обхватили ее ягодицы. Приподняв Анджелу повыше, Захир прижал низ ее живота к своему напрягшемуся члену, и глухой одобрительный рык вырвался из его груди.
Ноги Анджелы раздвинулись, будто по собственной воле, но длинное арабское платье мешало. Захир издал еще один одобрительный рык и прижал ее к себе. Это соприкосновение, несмотря на слои шелка, пронзило Анджелу словно электрическим током. Толчки Захира стали более настойчивыми.
Неужели может быть так хорошо? И почему она уже потеряла контроль над собой? Ведь они еще не разделись.
Анджела впилась в его рот, стремясь к более тесной близости. Захир дал ей то, чего она жаждала, превратив поцелуй в нечто дикое и необузданное.
Незнакомое напряжение нарастало внутри ее, и наслаждение смешивалось с паникой от того, что прежде она ничего подобного не испытывала. Тело ее содрогалось от необузданной жажды чего-то, чему Анджела не знала названия.
И вот оно пришло, это безымянное «нечто», и тело девушки так напряглось, что она закричала. Рыдание застряло в горле, а волна наслаждения взметнулась вверх, затем спала и снова взметнулась.
Анджела не могла дышать. Не могла думать. Она могла лишь чувствовать. Это было слишком много для нее, слишком остро, и все же ей хотелось, чтобы это ощущение не исчезло.
Но невероятное «нечто» должно закончиться, или оно убьет ее.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Если таковы последствия одного поцелуя, что же будет дальше? Разве она сможет это пережить?
Волны наслаждения постепенно затихали, пока Анджела в изнеможении не прильнула к Захиру. Тело ее расслабилось, мышцы ослабли настолько, что уже не повиновались ей. Руки, обхватившие шею мужчины, разжались.
Наконец, оторвавшись от губ Анджелы, Захир прижал ее к своей груди и улыбнулся:
– Ты потрясающая.
Анджела не могла говорить, у нее не было сил. Она просто покачала головой. Это он потрясающий.
– Заниматься любовью с тобой для меня – огромное удовольствие.
Анджела простила Захиру самодовольный тон. Он говорил правду. И для нее это тоже огромное удовольствие. Оба понимали, что так оно и есть на самом деле.
К тому же она была девственницей.
Сегодняшняя ночь дана ей не для того, чтобы подавлять в себе сексуальные чувства, как она привыкла делать. Это произойдет потом, когда Анджела не будет находиться в его объятиях.
Лицо Захира стало очень серьезным, когда он бережно уложил ее на огромную кровать:
– Ты – единственная женщина, к которой прикасался лишь я один. Ты даже не представляешь, какое удовлетворение мне это доставляет.
Анджела собралась назвать его шовинистом. Обвинить в неслыханной самоуверенности. Но больше всего ей хотелось выяснить, что он имеет в виду. Конечно, Эльза не была девственницей, когда сошлась с Захиром. У нее до этого были другие мужчины. Анджела же берегла себя много лет именно для него.
– Все это – для тебя, – прошептала она. – На сегодняшнюю ночь.
Зубы его блеснули в чувственной улыбке.
– Это все мое.
Это прозвучало так, будто он заявил на нее пожизненные права, однако Анджела уверила себя в том, что ослышалась. Ведь это неправда.
– Ты собираешься заниматься со мной лю бовью? – тихо спросила она.
– Я занимаюсь с тобой любовью с того момента, как ты ступила в мою комнату.
Анджела не стала спорить.
Захир начал раздеваться, снимая одежду, которую имеют право носить только шейхи, и вскоре он предстал перед ней совершенно обнаженным, в мягком свете сотен свечей. Взору ее открылось идеально сложенное тело.
Под смуглой кожей выступали рельефные мышцы, которые Анджела никак не ожидала увидеть у мужчины, целыми днями занимавшегося политикой. Значит, слухи о том, что ни один из дворцовых охранников не мог победить Захира, верны.
– Ты похож на старинного воина-бедуина.
– Слабый мужчина не может быть лидером своего народа.
– Я никогда не подвергала сомнению твои умственные способности.
– Ты хочешь сказать, что подвергала сомнению мои физические данные? – поинтересовался Захир и рассмеялся, искренне и непринужденно.
Анджела прерывисто вздохнула, удивившись тому, что он ее развеселил.
– Конечно нет. Я просто…
Она не могла глаз оторвать от Захира. Буквально пожирала его взглядом, сгорая от желания. Он был невероятно красив, и символ его мужественности предстал перед ней во всем своем великолепии.
– Мне кажется, тебе нравится смотреть на меня, – заметил Захир.
– Мне тоже так кажется.
– Похоже, ты удивлена.
– Я не имела возможности разглядывать обнаженных мужчин.
И снова раздался смех. Анджела не возражала, что он смеется над ней.
– Надеюсь на это.
– Мне вдруг пришло в голову, что я чрезвычайно наивна. – Анджела сомневалась в том, что найдется еще одна женщина, работающая помощником редактора в глянцевом журнале, такая же наивная в вопросах секса, как и она.
– Ты точно такая, какой и должна быть.
Анджела понимала, о чем он говорит, но в то же время ее не покидала мысль о том, что если бы она была более опытной, то Захир, возможно, не счел бы Эльзу обворожительной.
Она отмахнулась от этой мысли, посчитав ее бесполезной и деструктивной. Эльзы Бош нет ни здесь, ни в жизни Захира. А Анджела есть. Сейчас. И это самое важное.
– Мне кажется, – сказал Захир, – что ты способна невероятно возбудиться, всего лишь глядя на меня.
– Самонадеянный.
Он пожал плечами:
– Возможно. Но ты не представляешь, какое это удовольствие – наблюдать за тем, как тебя с жадностью пожирают прекрасные карие глаза. Это напоминает вкусный десерт на пиру.
– Вряд ли найдется другой мужчина, который будет для меня столь же привлекательным. – Анджела не стала скрывать от него правду.
Сегодня ей не надо оберегать себя. Такая потребность возникнет завтра, когда она улетит в Штаты, уже не девственница и уже не невеста наследного принца.
– Естественно.
Анджела улыбнулась, и сердце ее забилось быстрее, уловив явное желание Захира быть для нее самым лучшим мужчиной на свете.
– Естественно, – согласилась она.
– Ни одна женщина не может сравниться с тобой, лежащей в моей постели.
Захир имел в виду – в свадебном платье его бабушки, галабии. Анджела выглядела невестой, но ей не было суждено стать таковой. Удивительно, но эта мысль не опечалила ее.
– Ты приводил сюда других женщин?
– Конечно нет.
– Ты пережил свои юношеские фантазии?
Он покачал головой:
– Они не сравнимы с тем, что происходит сейчас. – Захир подошел к кровати. – Настало время раздеть мою невесту.
Это была не настоящая брачная ночь, но он хотел сделать все возможное, чтобы она была максимально на нее похожа. И Анджела нисколько не противилась ему.
Она не удивилась, что он снял с нее туфельки, однако онемела от изумления, когда Захир, приподняв ее ноги, нежно и чувственно поцеловал их одну за другой. На этом он не остановился и стал ласкать ее ступни, нажимая на отдельные точки, которые вызывали сладкую и чувственную боль где-то глубоко внутри.
Застонав, Анджела сжала бедра, а он принялся ласкать ее икры:
– У тебя гладкая шелковистая кожа, но я знаю местечко, где ты гораздо мягче.
Дыхание Анджелы стало прерывистым.
– Уверяю тебя, так оно и есть. Там ты мягкая, восхитительная и влажная.
Восхитительная? Неужели он имеет в виду?… Но мысли ее прервались. Захир откинул подол ее платья, обнажив бедра.
Анджела выдохнула какие-то бессвязные слова, обнаружив, что внутренняя сторона ее бедер гораздо чувствительнее, чем она представляла.
Захир коротко рассмеялся, и смех его был порочным и завораживающим.
– Ты уверена, что сейчас подходящее время для молитвы?
– Я? Что? Это…
Улыбка, изогнувшая чувственные губы Захира, говорила о том, что он собирается совершить нечто грешное. Еще выше подняв подол галабии, он вдруг замер, издав восхищенный вздох:
– О, это прекрасно.
– Тебе нравятся мои трусики?
– О да, очень. – Он погладил пальцем трусики, прямо над средоточием ее женственности, и нажал на него сквозь шелк.
Анджела вздрогнула, выгнув тело навстречу дразнящему прикосновению.
– Мне нравится это, – пробормотал Захир, – но я собираюсь насладиться тем, что находится под трусиками.
– Ты гораздо порочнее, чем я себе представляла.
– Я говорил тебе, что я – дитя своего народа и чту наши традиции. Для нас наслаждение – это праздник.
– Наверное, твои предки были бедуинами.
