Все жизни в свитке бытия - Людмила Салагаева
Долго боялись – ну а потом, веришь, уезжать не хотелось, так привязались.
Вот интересное фото – тут вся наша женская семья за столом. "У лампы" мы называли вечерние чтения вслух. Шкаф за твоей спиной набит книжками, перелистанными вот за этим столом. На уши вставать приходилось, чтобы внушить им разницу между "патамушта шта эта выбирают все хорошие девачки" и необходимостью научиться новому, посмотреть, попробовать только потому, что нестерпимо интересно, хочется узнать, усвоить, понять.
Лучший способ – самого человека подвести к сознательному выбору. Захотели как-то мои воду заказывать, мол, из крана вредная для здоровья. Пришлось объяснять: заказная – та же самая, из крана, это просто рекламная заманиловка. Принесла прибор, определяющий состав воды. Замерили – действительно, та же самая. Тогда вроде дошло, что это чувство собственной важности зудит в нас. Оно то и толкает человека "быть не хуже других". В общем-то неплохое чувство, если не вестись на рекламу, без крайностей.
Видела, радовалась: не похожи мои на одномерных "оранусов"*, потребленцев. Не зря жизнь им дала. Но скоро ошибочку увидела – приняла желаемое за действительное. Настька умница, на других не оглядывалась. До поры, до времени. Пока количество всякой рекламной трескотни не смело её слабенькие убеждения. Ах как сладко всё выбросить и накупить новой такой же дряни. Видимо, потолкаться в толпе себе подобных, ощутить внимание продавцов, лёгкое опьянение от потраченных денег – замена счастья!
Вчера, попросила их показать мне всё и "защитить" каждую покупку разумной надобностью. Чуть не хором обе сказали, что не будут ничего защищать, логики в этом никакой нет, что они с мамой решили просто "оторваться" и испытать маленькое удовольствие свободы – "чего хочет моя левая нога". Представь, крошка Алёнка и та против меня. Уходя, прихватила голубого зайца и платье в клубниках. Что мне делать? Они даже завтракать не пришли!
– Павловна, а ты бы что хотела сейчас, если бы себя не сдерживала, если бы гроши не экономила, а как твои девчатки повелась бы на своё желание?
Александра Павловна посмотрела внимательно: что за подвох кроется в моих словах. Я улыбнулась ей.
– Ну, чем ты рискуешь, боишься лишиться статуса? А это ли не способ возвыситься над другими? И не к этому ли ведет общество потребления?
– Как же я буду управлять моим семейством без опоры на некоторое превосходство?
– А ты сравняйся с ними, признайся, что тебе тоже непросто осознать и побороть в себе инстинкты.
– Поняла… Сегодня масленица. Я напекла блины. Знаешь, смешно, но вот уже два года не пробовала икру. Дорого! Это у нас на Острове, где в путину текут икряные реки. Давай устроим пир: блинчики с красной икрой. Сходи, будь ласка, в магазин, а я приберусь тут. Девчат позову. Надо всем этим для начала полюбоваться, раз уж пошли вразнос!
Мы отпраздновали масленицу на славу. После завтрака перемеряли все наряды, фотографировали разрисованную под матрешку Алёнку, а потом пошли на горку кататься на санках. Павловна, ублажённая вожделенными блинчиками с икрой, устроилась на диване с книжкой Герберта Маркузе "Одномерный человек".
Примечание:
"Оранус" модель поведения современного человека, изложенная писателем Виктором Пелевиным в своем романе "Generation "П". В модели подчёркивается уникальный характер влияния денег на жизнь современного человека.
Это влияние основывается на трёх потребностях: – потребность получать деньги – потребность "выделять" деньги – потребность вытеснять из сознания всё, что не имеет отношения к получению или выделению денег.
Капкан.
На часах пять утра. Птицы заливаются где-то внизу, у земли. Ещё совсем недавно он мог, если бы захотел выйти из отеля и спуститься в сад, посмотреть на певунов. Ни разу в жизни такого желания не испытывал. Почему именно сейчас, когда приперло… Как припёрло, так и сгинет. Бабки на худой конец есть. Врачи как суслики вчера выстроились. Но боли, подлецы, не сняли. Трамал против грызущего пса! О!!!!!!!б!!б!!!
–Машкаааа! Да заткнись ты!
Новенький костыль, прислонённый к кровати, летит по диагонали через комнату и упирается в полуоткрытую дверь спальни напротив. Грохот на весь респектабельный пятизвёздочный Шангри–Ла. Путаясь в воланах кружев, стараясь не наступить на белую пену, на ходу поправляя растрепавшиеся волосы, Машка спешит, бежит на помощь, повторяя: "Что случилось-то, Вов?"
– Храпишь как отбойный молоток, нервы не выдерживают.
– Вовчик, ну что ты злишься, это ж физиология.
– Не физиология, а зоология натуральная.
– Ну, ладно… Что звал–то? Укол ещё рано…
– Сам знаю… Давай живенько шампусик и к нему что там … сыр фрукты, и позвони пусть поменяют бельё, пот – ручьём, лежу как в болоте.
Боль нарастала. Некто невидимый беспощадно грыз, старался разворотить большой палец ноги. Никогда ничего подобного сорокапятилетний Вован не испытывал. Всего лишь палец. Но боль адская, будто и вправду попал в капкан. Сознание мутится, выпускает тяжёлые волны ярости. Рука сжимает пульт, и как на гашетку, жмёт на кнопки… Находит мятущегося среди потока машин супермена, направляющего огненный ливень на всё, что несёт поток жизни.
Потный, матерящийся от боли, он с трудом садится и обхватывает ступню ладонями, пытаясь понянчить её, высмотреть, где прячется чудовищный монстр. Новая атака скручивает тело. Самовольные слёзы мешаются с потом и нет сил промакнуть липкую слизь. На мгновение боль отступает. Вован настороженно прислушивается, что происходит внутри.
В возникшей пустоте падают и эхом разносятся давно отзвучавшие слова.
– Ешь кашку, ты же хочешь быть сильным и непобедимым?!
–Хочешь вырасти мужиком, как папа-а- а- а?! Давай уплетай- ай- ай!
–Бууууду, только деньги в копилку хочуууу!
– Вот съешь и дадим твой свинье денег.
После каждого кормления мальчик уединялся с копилкой, открывал дверцу в подхвостье свиньи и считал накопленную мелочь.
Всякий новый продукт мальчик оценивал по своему прейскуранту. Мясо он ел с видимым удовольствием, но нашёл причину провести его по высшей шкале оплаты. Хоть и полезный и вкусный продукт, но жевать… трудно и долго. Вкусовые пристрастия расширялись. Он рос и развивался быстрее многих сверстников.
Накопление денег в столь юные годы стало любимым увлечением. Способный мальчик переигрывал во дворе доминошников, сражался в шашки и шахматы, в карты и даже помогал разгадывать кроссворды исключительно за вознаграждение. Ставки он назначал грошовые. Увлекал азартом, шутками и прибаутками, усвоенными здесь же, за дощатыми столами.
Его своеобразный дар
