Кэролайн Андерсон - Фейерверк любви (Сборник)

— Да, есть. Оставь Ники со мной. Зачем будить его сейчас и везти неизвестно куда? — возразила Фейт.

— Ты, наверное, шутишь? — с иронией в голосе произнес он. — Ты бесследно исчезла за несколько дней до рождения ребенка и ждешь, что я поверю тебе на этот раз? Даже не надейся.

Фейт попытал ась сохранить спокойствие, хотя внутри у нее все кипело.

— Я прежде всего беспокоюсь о малыше, — тихо произнесла она, — не надо нарушать его режим. Ники еще такой маленький! К тому же, как ты намереваешься одновременно вести переговоры и заботиться о нем? Я сомневаюсь, что твоим клиентам захочется слушать детский плач, — добавила она в завершение.

Джаред заколебался. Что ни говори, но она, конечно же, права. Во всех пособиях по воспитанию детей написано, как важно соблюдение режима для малыша, особенно в первые месяцы жизни. Присутствие Ники на встрече с клиентами только усугубит положение, тем более в таком деле, когда решается вопрос о праве на опеку над двухлетним ребенком.

— Я обещаю, что я и Ники будем здесь, когда ты вернешься.

Джаред внимательно посмотрел на нее. Можно ли ей верить?

— Мы не убежим, я обещаю, — повторила Фейт, твердо.

— Хорошо, — согласился Джаред. — Я позвоню, как только появлюсь в офисе, затем буду звонить каждый час. Тебе лучше быть здесь.

Фейт почувствовала угрозу в его голосе.

— Я буду здесь, — повторила она тихо.

Джаред взял дипломат и вышел. Фейт услышала звук открывающейся двери гаража, затем раздался шум работающего двигателя машины.

Фейт налила себе кофе. Снова и снова перебирала в памяти утренний разговор с Джаредом. Понятно, почему он не верит Пауле.

Но что заставило сестру так поступить? — думала Фейт. Ответа она не находила. Она вспомнила тот момент, когда Джаред возник там, в Сан-Франциско. Теперь понятна и объяснима его реакция — ведь именно тогда он впервые увидел сына.

Но почему Паула уехала? Вновь и вновь Фейт задавала себе этот вопрос. Видимо, это каким-то образом связано с ее карьерой. Другое объяснение придумать трудно.

Однажды, будучи еще подростком, Паула взяла кредитную карточку мамы и купила билет на самолет до Нью-Йорка. Двое суток родители не знали о ней ничего. Потом она позвонила и рассказала про шоу на Бродвее и о том, как долго ждала своего кумира, чтобы получить автограф.

Фейт встряхнула головой. Они с сестрой редко понимали друг друга.

Зазвонил телефон. Она поставила остывший кофе и сняла телефонную трубку.

— Алло, — ответила она.

— Что так долго? — Джаред буквально кричал.

— Ничего. Я же ответила, не так ли? — спросила она, раздраженная его тоном.

— Откуда мне знать! Может быть, Ники уже лежит в коляске, а ты собрала вещи и улетаешь ближайшим рейсом, — продолжил он.

— Я обещала, Джаред, ты помнишь? Я всегда выполняю свои обещания, — проговорила Фейт, стараясь успокоиться.

Помолчав немного, Джаред буркнул:

— Я позвоню через полчаса, — и повесил трубку.

Фейт медленно поднялась, поставила чашку в мойку и пошла в детскую.

Малыш мирно спал. Она присела на стоящее рядом кресло.

Слезы подступили к глазам. Память вернула ее к тем дням, когда она точно так же много времени проводила у кроватки своей дочери. Фейт никогда не раскаивалась в своем решении забрать дочку из роддома. Кормила ее, переодевала и дарила ей всю свою любовь. А после смерти Эрики остались только бесконечное горе и отчаяние.

Фейт смахнула навернувшиеся слезы и на цыпочках вышла из комнаты. Затем подошла к спальне Джареда.

Убедив себя, что нет ничего постыдного в том, что она войдет туда и что только желание узнать больше об этом человеке движет ею, Фейт открыла дверь.

Первое, что она увидела, была огромных размеров кровать, которая занимала половину комнаты. У окна стоял письменный стол с компьютером. У двери располагался большой старомодный гардероб с зеркалом.

Комната была прибрана, кровать аккуратно заправлена.

Нежно-голубое покрывало и шторы были подобраны в тон цвету обоев. На полу лежал красивый шерстяной палас и маленькие плетеные коврики разных цветов, гармонирующие со всей обстановкой. На ночном столике мерно тикали часы. Над кроватью висела картина, с изображением морского побережья. Красивая, уютная комната. Здесь царил какой-то особый дух.

Резкий телефонный звонок отвлек ее внимание. Должно быть, это опять Джаред, решила она.

— Алло, — подняла Фейт трубку.

— Я просто проверяю, — раздался голос Джареда.

— Я все еще здесь, — ответила Фейт.

— Продолжай в том же духе, — сказал он и повесил трубку.

В детской раздался плач Ники, и Фейт поспешила к нему. Войдя в комнату, она прежде всего завела музыкальную шкатулку, висящую над кроваткой, и полились звуки колыбельной.

Затем Фейт решила искупать мальчика. Она наполнила маленькую ванночку теплой водой и поставила ее на пеленальный столик. Раздев малыша, осторожно опустила его в воду, наблюдая за реакцией Ники. Затем стала поливать на тельце водой, приговаривая ласковые слова. Искупав малютку, вынула его из воды и, завернув в полотенце, положила в кроватку. Потом попыталась найти что-нибудь из вещей для него.

Интересно, кто устраивал детскую и покупал вещи ребенку? Скорее всего, Джаред, решила Фейт, на Паулу это не похоже.

Она надела на Ники нежно-голубые ползунки и кофточку и, положив его обратно в кроватку, спустилась вниз.

Опять зазвонил телефон, и Фейт без лишних предисловий ответила:

— Я здесь.

— Что-что?

— Извините, я думала… — оборвала она себя на полуслове.

— Паула, ты вернулась? Как хорошо, — радостно сказала женщина на другом конце провода.

— Ну, вообще-то да.

— Это Марджи, Марджи О'Коннор. Ты помнишь меня?

— Да, а как же! — ответила Фейт, надеясь, что та ничего не заподозрит.

— Джаред дома?

— Нет, он рано утром уехал в офис.

— Когда ты вернулась? Джаред привез и тебя, и ребенка?

— Да, этой ночью, — сказала Фейт, лихорадочно соображая, как бы ей получше узнать, насколько друзья и соседи осведомлены про беременную жену Джареда.

— Мы так переживали за вас! Должна тебе признаться, мы были очень удивлены твоим решением уехать к маме и рожать там.

Фейт продолжала молча слушать. Так вот как он объяснил исчезновение жены.

— Как ты? А самое главное — как ребенок? — спросила Марджи.

— Я в порядке. Ники тоже, — ответила Фейт, желая как можно быстрее закончить разговор.

— Так вы назвали малыша Ники?

— Вообще-то он Николас.

— Мне нравится, — добавила Марджи, — Джаред сказал, что ты никак не можешь выбрать имя. Слушай, я на полпути к тебе. Ничего, если заеду?