Элизабет Эссекс - В поисках наслаждения
— Миссис Таппер, что этот наглец делает в моей комнате?
— Лакей мистера Роксхема?
— Ни мистер Роксхем, ни его лакей не могут находиться в моем доме. Тем более в моей спальне. Я их не приглашала. Как давно он здесь?
— С тех пор как вас забрали, мэм. Мистер Таппер решил: пусть лучше будет у нас на глазах. Мне жаль, что он вас расстроил.
— Что ж, пусть съезжает. Немедленно. — Лиззи вихрем унеслась в свою гардеробную. Следы его проживания были повсюду. — Я хочу, чтобы сюда принесли ванну, пока мою спальню будут убирать и упаковывать вещи Роксхема. Очень горячую ванну, миссис Таппер. И металлический гребень. Из дартмутской тюрьмы я прихватила нескольких безбилетников.
Лиззи поморщилась и почесала голову.
— Да, конечно, мадам. Сию секунду. Все будет сделано. У меня есть кое-что из Австралии. Я все немедленно приготовлю.
Несмотря на усталость, в мозгу Лиззи зафиксировались слова.
— Из Австралии? В самом деле? Вы и вправду плавали туда во время пребывания на море? С капитаном Марлоу?
— Да, мэм. Только тогда он был лейтенантом.
— Значит, он уже бывал в Австралии. И ему ничего не стоило придать своей лжи вид правдоподобия.
— Мэм?
— Ваш господин капитан Марлоу — лжец. Но я уверена, что вы хорошо это знали, поскольку общались с ним лично. А теперь, у меня был довольно тяжелый день, точнее, тяжелый месяц, если угодно, увенчавшийся по приезду для полного счастья нежелательным присутствием мистера Роксхема в гостиной. Но я испытываю острую необходимость принять ванну.
Миссис Таппер сурово поджала губы.
— Прошу прощения, мэм. Но мистер Роксхем заявил, что находится здесь по вашему, вернее, капитана Марлоу, распоряжению. Я… я очень рада, что вы вернулись к нам, мэм.
Лиззи не была уверена, что поверила ей, но по крайней мере сохранила внешние приличия.
— Благодарю, миссис Таппер. Ванну, будьте любезны. Еще мне нужен огонь. Разожгите дрова в камине, чтобы пылали. Чтобы сжечь эту одежду и избавить вас от необходимости вымачивать ее в щелоке. Полагаю, что в любом случае куплю себе новую.
Чтобы окончательно смыть всю грязь, накопившуюся за время заключения, понадобилось больше часа. Миссис Таппер дважды меняла воду в ванне.
Хуже обстояли дела с волосами. Лиззи мыла их снова и снова, а потом безжалостно расчесывала, пока миссис Таппер не остановила ее.
— Вы так их все повыдергиваете, мэм. Они уже чистые. Оставьте их в покое.
Поскольку Лиззи терпела ее помощь, экономка сочла возможным суетиться вокруг нее.
— Позвольте мне принести вам еду, мэм. Хорошую горячую еду. Вкусный суп из омара. Потом вы сможете отдохнуть.
— Благодарю, миссис Таппер, — смягчилась Лиззи.
Миссис Таппер всегда относилась к ней с уважением и даже любовью, хотя имела еще и другой объект преданности. Но на мед можно поймать больше мух и узнать больше информации, чем на уксус.
— Я ценю все, что вы сделали для меня. На самом деле. Но не стоит так суетиться.
Когда миссис Таппер ушла с пустыми тарелками и Лиззи наконец осталась одна, она почувствовала себя загнанной скаковой лошадью. Она с трудом добралась до постели и села. С потолка на нее смотрели звезды, В груди у нее стало горячо и больно, и горло сжалось как кулак. Повалившись боком на кровать, она осталась лежать неподвижно.
Слезы, слезы, которые безжалостно прятала, находясь в заточении, покатились градом по ее щекам.
Как же оно было ужасно, это безжалостное, отравляющее чувство обиды, что тебя предали. Ей было легче, когда считала его мертвым. По крайней мере, тогда она могла думать о нем в розовом свете. Радость, что он жив, меркла в холодной стальной мгле его предательства.
Глава 17
Сейчас было хуже, чем в первый раз, когда он бросил ее много лет назад и ушел в море, не сказав ни слова, не оставив даже записки. Только что был здесь и на другой день исчез. Он был ее единственный друг, которому она безоговорочно верила, и к его уходу оказалась совершенно не готова. Без него она чувствовала себя покинутой, осиротевшей. Как и теперь.
Только теперь еще хуже. Потому что на этот раз знала, что он бросил ее намеренно. Целовал в губы, смотрел в глаза и оставил на произвол судьбы.
Джейми был как камень, застрявший в горле. Болезненный ком, от которого она никакие могла избавиться, как бы ни старалась. Единственное, на что она надеялась, что со временем примирится с болью.
И перешагнет через него. Излечится. Переживет его предательство. И снова станет прежней.
И начнет сейчас же, положив конец своему вдовству и трауру.
В ее спальне и гостиной огня не разжигали. День стоял теплый. Лиззи собрала в кучу свои вдовьи одежды и сбросила через перила лестницы вниз, на пол вестибюля. Видно, придется разжечь костер во дворе.
— Мэм? — вскинула брови миссис Таппер, когда Лиззи спустилась вниз. — Что-то не так?
— Миссис Таппер, сегодня где-нибудь разводили огонь?
— На кухне, мэм.
Не столь драматично, конечно, как костер во дворе, но сойдет.
— Чудесно. Значит, нужно отнести эту кучу на кухню.
— Мэм, что-то не так со стиркой? Я очень тщательно стирала все, что вы носили, когда…
— Нет, вовсе нет, — оборвала ее Лиззи. — Просто я покончила со вдовством.
Взяв первое платье из красивого черного шелка, один вид которого оскорблял ее чувства, она бросила его в огонь. Пламя, взметнув языки, изменило цвет, с жадностью пожирая ткань.
Так же она поочередно расправилась с остальными платьями. Ярдами и ярдами черного хлопка и шелка. Все полетело в огонь. И все исчезло.
— Ну вот. Можете также снять креп с окон и дверного молотка, миссис Таппер. Мы все знаем, что он жив. Мы все с ним разговаривали. Возможно, вы говорили с ним даже здесь, на этой кухне. Поэтому не хочу больше ломать эту нелепую комедию вдовства.
— Да, мэм. — Лицо миссис Таппер не выразило никаких эмоций. — Я за этим прослежу.
— Вот еще что. Вы и другие, кажется, еще не познакомились с нашим новым конюхом, мистером Магуайром? Нет? Он еще не приходил? Интересно, чем же бедняжка питается? Впрочем, этот не пропадет, — заключила Лиззи. — Не могли бы вы пригласить мистера Таппера и остальных для официального представления?
Прогулка по лужайке, через кустарник к конюшне оказала на нее благотворное воздействие.
Лиззи чувствовала себя целеустремленной и независимой. Она поправится и снова станет прежней.
С каждым днем, с каждым принятым решением, с каждым совершенным делом она будет поправляться и крепнуть.
Во дворе и конюшне было тихо и спокойно, когда Лиззи пришла туда. Окутавший ее острый запах лошадей, сена и кожи стал для нее бальзамом. Этот запах всегда ей нравился.
