Измена. Жизнь заново - Кира Фарди
– Нет! Только не это! – лоб покрывается холодным потом, в груди все сжимается. – Вот-вот Лялька придет.
– Р-р-р! Ты невыносима! Звони Глебу!
Короткие гудки набатом гудят в ухе. Смотрю на мобильник, медлю, не решаюсь набрать номер мужа. Мясо на сковороде шипит от возмущения: я забыла его перевернуть. Бросаю телефон на стол и сосредотачиваюсь на ужине. Боль стихает, или я уже к ней уже настолько привыкаю, что перестаю чувствовать.
Брякает звонок домофона. Дочь врывается в квартиру, как ураган. Мрачный ураган, с грозовыми тучами, громом и молниями.
Напрягаюсь.
– Ты почему так поздно?
– Ой, достало все! – Лялька скидывает кроссовки, они как всегда разлетаются по углам. – Под-у-у-у-маешь, на две минуты опоздала!
– А злая чего?
– Сегодня результаты пробника по русскому пришли.
– Здорово! И как? – поворачиваюсь к плите, бедное мясо сходит с ума.
– У меня восемьдесят баллов!
– Моя умница!
Я тянусь к дочери, хочу ее обнять, но она выворачивается из кольца рук.
– Издеваешься? Куда я с таким результатом поступлю?
– Ну, еще есть время, подготовишься, – я теряюсь от ее злого напора.
Боль опять напоминает о себе, невольно начинаю гладить живот.
– Что с тобой? – замечает движение Лялька.
– Не знаю, живот что-то…
Но она, не дослушав ответ, уже исчезает в ванной. Вздыхаю: вот так всегда. Накрываю на стол: тарелки, приборы, салат без заправки.
– Мама, есть хочу.
На пороге столовой показывается Лялька. Я выпрямляюсь и медленно, боясь расплескать относительное затишье, возвращаюсь в кухню.
– Подождем бабушку.
– Ой, она с подружками встречается, наверняка поужинает где-то.
Новость неприятно царапает сердце. Свекровь даже не сказала мне, что задержится.
Дочь садится, цепляет вилкой огурец, трогает ножом отбивную и кривится.
– Мам, неужели нельзя мясо пожарить нормально?
Перед глазами все плывет, с силой сжимаю столешницу. «Только бы не упасть!» – мелькает мысль.
– Прости, я плохо…
– Ты же дома сидишь, могла бы для нас постараться.
Лялька бросает на стол салфетку и несется к холодильнику. Выхватывает оттуда йогурт, сердито захлопывает дверку. А я от грубой несправедливости застываю. За что со мной так? Наверняка что-то случилось в школе, обычно дочь не такая резкая.
– Могу сварить сосиски, – предлагаю виновато вслед.
– Обойдусь!
Сжимаю пальцы в кулаки и зажмуриваюсь. Боль опоясывает все тело, ввинчивается в виски, выкручивает мышцы и нервы. Звонок доносится будто издалека, как из подвала.
– Ты позвонила Глебу? – кричит Симка.
– Нет… сейчас…
Набираю номер мужа, слушаю длинные гудки, но он не отвечает. Тогда звоню свекрови.
– Алла Борисовна, можете мне помочь?
– Ох, а что случилось? – недовольным тоном спрашивает она и добавляет: – Вечно у тебя все не слава богу.
Желание просить о помощи отпадает сразу, не успев оформиться в слова, но все же выдавливаю из себя.
– У меня болит живот, можете приехать домой?
– Наверняка что-то по-женски. И зачем тебе я нужна? Ой, погоди!
– Слушаю.
Опускаюсь на стул, колени подгибаются, того и гляди – упаду.
– Там Влад должен приехать, отдай ему свою картину. Ну, ту, где одинокая сосна.
– А заче…
Но в ухе уже пикают гудки. Еще раз набираю мужа, он сбрасывает звонок. Тогда пишу смс:
«Глеб, позвони. Срочно!»
Тишина в ответ не удивляет: в последнее время муж часто не сразу отвечает на мои звонки и письма.
«Может, это связано с появлением этой Риты?» – тут же выползает внутренний голос.
Но телефон в руке оживает. Невольно чувствую вину за дурные мысли.
– Дин, я занят, – резко говорит муж. – Что случилось?
– Глеб, мне что-то плохо. Надо в больницу. Можешь вернуться домой?
Несколько секунд напряженно слушаю тишину, шорохи, кажется, чей-то шепот.
– Насколько плохо? Сама не справишься?
– Не знаю, – боль опять стихает, выпрямляюсь. – Наверное, смогу.
– Понимаешь… – торопится муж. – Толку от меня будет мало, пару часов уйдет на дорогу. Извини, меня вызывают…
Звонок видеофона бьет по ушам, вздрагиваю и, едва переставляя ноги, тащусь к двери.
– Что с вами, Дина?
Мужской голос доносится будто сквозь плотную вату. Я хочу ответить, но прихожая вдруг плывет, кружится, я хватаюсь руками за стену, не удерживаюсь и падаю…
Глава 4
Просыпаюсь в незнакомом месте. Но по запаху лекарств понимаю: я в больнице.
Тело сковано вялостью. Пытаюсь поднять руку, но она падает бессильно на одеяло. Приподнимаю его: на мне надета ночная рубашка в цветочек. Цепляю ее пальцами, вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть, что сковывает мой живот. Взгляд сразу натыкается на белую наклейку, похожую на послеоперационную.
Память тут же выводит на экран смутные картинки, наполненные звуками и ощущениями: встревоженные крики, хлопанье дверьми, влажный ветер на лице. А еще запах автомобильной кожи, смешанный с ароматом мужского парфюма, и отрывистые слова:
– Дина, как вы? Дина не спите! Дина, вы меня слышите?
И я что-то мычу, мычу в ответ, а потом уплываю в темноту.
И снова:
– Дина, не молчите! Дина, сейчас приедем!
Я понимаю, что меня куда-то везут, но как-то отстранённо, будто все происходит не со мной. А потом лицо доктора надо мной, бархатный голос, укол в сгиб локтя, черная маска, которая ложится на нос и рот, сладковатый запах наркоза.
Устало откидываюсь на подушку. Такое простое движение отнимает все силы. Прислушиваюсь к себе. В целом, все нормально. Боли нет, даже чувствую какую-то легкость.
Перевожу дух и поворачиваю голову. Рядом на стуле сидит Серафима в белом халате и клюет носом. Невольно улыбаюсь. Трогаю ее за руку.
– А? Что?
Сима встряхивается, крутит головой. Бледно-голубые глаза еще покрыты туманной дымкой сна, щеки пылают румянцем, а пухлые губы влажно блестят.
– Просыпайся, подружка, рассказывай. Где я?
Голос звучит хрипло, откашливаюсь.
– Что? А-а-а, – подруга с удовольствием потягивается и зевает. – Ты в клинике.
– Это я поняла. Как здесь оказалась?
– Какой-то мужик привез.
– Мужик? – от удивления брови ползут на лоб. – Какой мужик?
– А я знаю? – вскрикивает Симка. – Я его не видела. Какой-то Владислав. Это в приемном покое так сказали.
Точно! Алла Борисовна говорила, что он заедет. Вспоминаю и чувствую, что краснею. Оказаться в таком непрезентабельном виде перед лощеным Владом неловко.
– Он сам привез? Не скорая?
– Ну да. Схватил, положил тебя в машину и повез. В приемный покой на руках внес, – Симка наклонилась ко мне и зашипела: – Признавайся Вереснева, что за красавчики у тебя по дому шастают?
– Это не мой. Бойфренд свекрови.
– Спятила бабка? – всплескивает ладонями подруга, а я кошусь на дверь, вдруг медсестра войдет. – Кукушкой на старости лет поехала?
– Не такая уж она и старая, шестьдесят пять лет всего. Ну, ты рассказывай!
– А что говорить. Я разнервничалась, рванула к
