Джилл Брейди - Солги, если любишь!

Девушка лежала, трепеща от возбуждения. Она раздвинула колени, в нетерпении ожидая, когда же он войдет в нее. И он вошел жестко и решительно, так, что Джильда застонала. Ее руки скользили по спине мужчины в такт его движениям.

— Ты сводишь меня с ума. Ты меня совершенно сводишь с ума, любимая, — шептал Дэн. — Я люблю тебя.

— Сейчас, сейчас, Дэн, — стонала она. Ей казалось, что она взрывается изнутри и что даже потеряла сознание на несколько секунд. Еще никогда она не переживала такой оргазм. Джильда буквально изнемогала от наслаждения.

В этот момент Дэн тоже достиг своей вершины. Он со стоном опустил голову на плечо девушки и затем приник к ее губам. Она ощущала его горячий язык у себя во рту и, полностью раскованная, безоглядно отдавалась своему чувству. Джильда желала только одного — чтобы Дэн всегда был с ней.

И в эти прекрасные минуты отдыха после великолепного оргазма неожиданно ворвались звуки рояля с верхнего этажа. А вслед за ними — высокий, звонкий голос Вирджинии:

«Добра и тиха улыбка его, прекрасные очи сверкают. Ужель мне одной это видеть дано? Ужели другие не знают? Сиянием мрак разгоняя вокруг, взмывает он в звезд ослепительный круг!»

— Боже мой! — Дэн откатился в сторону. — Только этого не хватало.

Джильда выпрямилась. Она с удивлением смотрела на потолок.

— И часто у тебя бывает такое музыкальное сопровождение?

Мужчина ударил кулаком по простыне.

— Эта чокнутая скотина! — прошипел он.

Девушка откинула назад темно-русые волосы. Прислушалась.

— Похоже на Рихарда Вагнера.

Дэн глубоко вздохнул.

— Вирджиния Кендэлл — оперная певица. Но у нее чрезвычайно узкий репертуар. Во всяком случае, она уже очень давно трудится над тем, как гибнет любовь Изольды. В один прекрасный день это будет и моя гибель.

Джильда нежно погладила крепкую, мускулистую грудь Дэна, поцеловала его в губы.

— Как ты можешь сейчас волноваться по этому поводу?

— Я просто не знаю, сколько еще смогу выдерживать.

Джильда засмеялась.

— А что, если ты мне покажешь ванную?

Хорошо, что, уходя из дома, он успел повесить свежие полотенца. Перед тем как девушка исчезла в душе, он ласково погладил ее хорошенькую круглую попку. Вирджиния все еще барабанила по роялю и билась над Рихардом Вагнером. Дэн бросился на кровать, достал сигарету из пачки, всегда наготове лежащей на тумбочке. Как это было здорово сейчас у них с Джильдой!

Он знал ее всего несколько часов, но уже влюбился по-настоящему. Сейчас она была ему так близка, как будто они были вместе много месяцев. Когда Джильда вернулась — красное полотенце вокруг бедер, великолепная, ничем не прикрытая грудь, — Дэн вздохнул и улыбнулся.

— Не нужно слишком много надевать на себя, любовь моя. Может быть, я еще разок приду к тебе. Стоит мне только на тебя взглянуть, как сразу хочется обнять снова.

— Мой любимый, сумасшедший Дэн. — Джильда села на край кровати.

Вирджиния Кендэлл все пела. Казалось, у этой арии вообще нет конца.

— Неверно, — вдруг произнесла девушка.

— Что неверно?

Она отбила ритм по покрывалу.

— Здесь должно быть A-Дур, а не Д-Дур.

Дэн озадаченно уставился на нее.

— Ты что, разбираешься в этой музыке? Бог мой, да ты образованная! Слушай, перестань меня пугать.

Джильда расхохоталась.

— Время от времени я с удовольствием слушаю Вагнера.

— И понимаешь слова, которые выводит эта коза? Немецкий язык такой немелодичный.

— Американский — не лучше, — возразила Джильда. — Но я понимаю этот странноватый текст. Мои прадедушка и прабабушка — выходцы из Германии, из Мангейма.

— Мангейм, — повторил Дэн. — А что это означает? Ты можешь перевести?

— Что-то вроде «мужского приюта».

Дэн ухмыльнулся. Он ласково провел по ее груди.

— По тебе не скажешь, что твои предки происходят из города с таким названием. Мангейм! — снова проговорил он.

Это замечание вызвало у Джильды приступ смеха. Она сняла полотенце и прижалась всем телом к обнаженному Дэну. Он крепко обнял ее. Когда она поцеловала его, Вирджиния как раз разразилась заключительным аккордом.

«Однажды я все-таки ее убью», — подумал Дэн. Но тут же напрочь забыл о Кендэлл. Он ощутил новый прилив возбуждения и со всей страстью слился с Джильдой.

3

О Джероме Джильда вспомнила гораздо позже. Была уже середина ночи, когда она вышла из квартиры Рассела и поехала к себе в Малибу. Дэн хотел ее проводить, но девушка отказалась.

В первой половине дня ей предстояло участвовать в нескольких сложных судебных заседаниях. И чтобы иметь ясную голову, нужно было отдохнуть. А она слишком хорошо представляла себе, что будет, если Дэн отправится вместе с ней.

Конечно, заглянет на чашечку кофе и, скорее всего, останется. В какой-то момент Джильда вновь обрела способность мыслить.

То, что произошло, было захватывающе прекрасно. Она была счастлива до умопомрачения. Но нельзя заходить так далеко, чтобы обо всем забыть. Ее профессия требует ответственности. Чувство долга не позволяло ей небрежно относиться к своим обязанностям.

Приехав в свой очаровательный домик, примостившийся на склоне горы — не на самом берегу, но с прекрасным видом на океан, — Джильда все-таки не смогла сразу лечь. Она вышла на террасу, у деревянных перил которой пышно разрослись бугенвиллеи. В саду две высокие пальмы, стройные и прекрасные, вздымались, как черные колонны, на фоне сверкающего в лунном свете моря. Кусты гибискуса и дикорастущие кактусы служили естественной границей между участками. Джильда любила этот дом, любила окрестности Малибу.

Собственно, поначалу она не хотела заводить дом. Но отец настоял и очень помог в этом. При ее работе, считал он, нужно иметь представительное жилье. И она не стала слишком сопротивляться.

Завтра вечером Дэн приедет к ней. Так они договорились. Конечно, он спросит себя, откуда у секретаря суда мог быть такой дом. Но Джильде даже не придется врать — она сошлется на отца.

Вот теперь она вспомнила и о Джероме, почувствовав легкое угрызение совести. Впервые она его обманула. Если, конечно, это вообще можно назвать обманом.

Вот уже полгода, как она не спала с женихом. Господи, прошла целая вечность. К тому же Джером был совсем не тем мужчиной, который мог бы возбудить ее.

Почему она раньше этого не замечала? Почему это стало приходить ей в голову только в последние месяцы? То, что с Дэном было жгучим удовольствием, с Джеромом, скорее, походило на скучную обязанность.

Она одновременно думала об обоих, с нежностью — о Дэне и с чувством вины — о Джероме. Это являлось новым и необычным для нее: Джильда была не из тех, кто может сидеть на двух стульях.