Не лечи меня… - Ольга Митрофанова
– Разрешите, – раздалось четко-поставленным голосом сверху.
– Знаете, как в детстве говорили "Крыльцо не купленное", так что присаживайтесь.
Полковник присел рядом с Марьяной, но разговор заводить не спешил.
– Вот, в такие минуты жалею, что не курю, чтобы был повод посидеть на крыльце.
– А без повода на крыльце сидеть нельзя? Вечером, например, любоваться, воздухом свежим дышать?
– А без повода может показаться, что я за бывшем мужем наблюдаю, кстати о птичках. Державин, – крикнула громким голосом, – выходи из бани, у Люськи организм молодой и ей перегрев не страшен, а твоим старым сосудам жара противопоказана, это я тебе как доктор говорю.
Через некоторое время дверь в предбанник открылась, и на дорожке к дому показался Влад, в полотенце, замотанном на бедрах. На руках он нес Люську, закутанную в большое банное полотенце.
– Марьяш, ну чего орать-то, весь дом побудишь, – укорил Марьяну приблизившись.
– Ты полотенчико-то хорошо закрепил, не упадет? Мог бы между прочим лучше девушке окрестности показать, чем в жару тащить.
– Я не успел, окрестности показывать, Стёпа Наташку повел.
– О как, это я проглядела, вот все время удивляюсь, как Субботин, этот тюфяк все время вперёд тебя успевает?
– Дальше этот разговор продолжать не вижу смысла, – обиделся Влад, – посторонитесь, а то у меня девушка замерзает.
Державин со своей ношей скрылся в доме, и на крыльце воцарилась тишина, которую спустя несколько минут нарушил полковник:
– Марьяна, зачем вы Влада обидели?
– Ой, – отмахнулась Марьяна, – нашелся обидчивый.
Полковник на эту реплику промолчал, внимательно буравя Марьяну взглядом. Марьяна его взгляд выдержала недолго, отвернулась в сторону.
– Из зависти это всё. Не получается у меня так, вон Субботин, как влип в Наташку в старших классах, так и до сих пор отлипнуть не может. А она ему предана как собака, он в командировку уехал, она беременная была, так промолчала, не сказала ему, чтобы не передумал и не сидел возле ее юбки. Рожала сама, без него, тяжело было, я вот врач, а в родовую с ней зайти не смогла.
Или Ленка вон, не красотка же, а армянин ее в восемнадцать лет из дома украл, не побоялся папашу, начальника уголовного розыска, несколько месяцев в КПЗ же сидел. А Ленка не побоялась, что традиции другие, ушла к свекрови жить, они там ее чуть со свету не сжили. Сержик из КПЗ когда вышел, сразу на съёмную квартиру ушли с Ленкой жить. Так и живут уже вон двадцать лет, он ее даже расстроить лишний раз боится, Гарик натворит что-нибудь, а он сам быстрее разгребать и на дай бог Леночка узнает, расстроится.
Люська вон как по Державину сохнет. Будет сидеть, ждать его с работы. Он же на каждое ДТП с летальным исходом сам выезжает, а потом ночь не спит, переживает. Его же начальство имеет во все места, от местного до Московского, вон даже Субботин. Как кота его тычут, а он молчит, терпит, домой придет только сам не свой, когда совсем тяжело выпивает, все молча. Вот Люська его и будет после таких разносов жалеть, ужин накроет, пожалеет, приласкает, свои проблемы на него вываливать не будет, что на работе тяжело, пациент умер, доктор в смене стерва. Нет, молчать же будет и его жалеть.
– Вот не могу я так, не могу, – в каком-то отчаянном порыве прошептала Марьяна, – чтоб за мужиком и в огонь и в воду, чтобы терпеть все его закидоны, себя задвигая на задний план. На работу иду в выходные от одиночества чтобы убежать, хотя от себя не убежишь.
Договорила и замолчала, сглатывая подступивший к горлу ком. Полковник слушал молча, потом потянулся к ней и притянул в свои объятия. Марьяна хотела воспротивиться, но, во-первых, он был сильнее и на две головы выше, а во-вторых, его руки, такие сильные, которые она пристально рассматривала еще у главврача в кабинете, сейчас казались такими нужными.
Полковник тяжело задышал ей в макушку, шевеля волосы своим дыханием. Руки сомкнулись вокруг ее тела сильнее, жар, шедший от его тела, опалял сильнее любого пожара.
Виктор громко вдохнул воздух у ее шеи и поцеловал сухими губами, ожидая ее реакции. Марьяна только сильнее выгнула шею, чтобы ему было удобнее, может это вечер располагал и всеобщее настроение, может просто хотелось забыться в таких сильных надежных руках. Но когда Виктор стал целовать настойчивее и пробираться руками под пижамную маечку, оглаживая стройное тело, сопротивляться не стала.
А в своей спальне на первом этаже даже сама проявила инициативу, снимая с себя низ пижамных шортиков и нижнее белье.
Глава 11
Марьяна сонно запротестовала, когда какой-то наглец выдернул из-под головы подушку, которой ей служила рука Виктора.
– Спи, рано еще, – раздался над головой тихий голос, и в плечо почувствовался быстрый поцелуй.
– Куда ты намылился в такую рань? Фильмов пересмотрел и решил сбежать под покровом ночи, чтобы не объясняться наутро с девушкой?
– Это ты что ли девушка?
Марьяна от такой наглости даже приоткрыла один глаз:
– А вот это сейчас обидно было, – надула губки.
– А тебя бить можно только твоим же оружием, – усмехнулся полковник, – на рыбалку я, мы же вчера с мужиками собирались.
– А, ну это да, утренняя рыбалка для этих хонуриков святое, нет, чтобы с утра даме приятное сделать.
– Так я вроде ночью делал, – удивился полковник так, что замер с натянутой одной штаниной.
– Это было вчера, – пробормотала Марьяна в подушку, укладываясь на живот и выставляя напоказ голую спину, – а сегодня – это уже сегодня.
– Ну, держись, – пророкотал полковник, бросив штаны и надвигаясь на нее, снимая на ходу еще и футболку через голову.
Завалился на Марьяну сверху и начал обцеловывать каждый позвонок, попутно наглаживая руками оголенное тело. Марьяна призывно подняла вверх попку, но их прервал настойчивый стук в дверь.
– Полковник, выходи, на рыбалку опоздаем.
Виктор
