Диана Рейдо - Отрываясь от земли

— Мэгги, но ведь то, что он сказал, не может быть справедливым…

— Именно поэтому я и не вижу смысла все это обсуждать. Если хочешь, мы поговорим о моей работе, о твоей семье, о прогулках, магазинах, книгах. Только не о том, что вы с Ником наговорили друг другу. Направь свою энергию в будущее, не в прошлое! Вы ведь даже не сумели остаться друзьями, кажется…

— Кажется, да, — эхом откликнулась Джастина.

— Так что самое время выбросить его из головы и как следует задуматься.

— Задуматься? О чем?

Мэгги ловко резала пшеничный хлеб с отрубями на деревянной доске. Рыба уже подогревалась в аэрогриле. Джастина, желая быть полезной, потащила пробку из початой бутылки с белым вином.

— Вспомни о том, кто ты есть… Не о том, какой тебя хотят или хотели видеть. Да ты давным-давно растеряла весь свой задор! Ты-то себя каждый день в зеркале видишь. А для тех, кто сталкивается с тобой реже… как я, например… перемены слишком очевидны. Они более чем бросаются в глаза. Где та Джастина Доннел, которую все любили именно за то, что ее ничем нельзя смутить?

— Так уж и ничем!

— Она редко унывала. Не пыталась соответствовать чьим-то понятиям. Всегда наслаждалась жизнью. Никто не мог сравниться с ней в умении кружить головы мальчикам на любом танцевальном вечере. Для этого ей даже не требовалось начинать танцевать.

— А вот и неправда.

— Чистая правда.

— А вот и нет!

— А вот и… да.

— Ты что-то путаешь.

— Да брось, это у тебя проблемы с памятью. Сознайся.

— Ну, может, и так…

— Кто одевался ярче всех? Когда это ты успела полюбить унылые цвета?

— Я просто… хм… кажется, я несколько раз заглядывала магазины в сопровождении…

— Кого?

— Кажется, его имя больше нельзя произносить? — лукаво прищурилась Джастина.

— Кажется, да. Нужно проверить: может быть, в морозилке еще осталось мороженое…

— Ух ты! Мороженое! А какое?

— Клубничное, разумеется.

— Разве у нас сегодня особенный вечер?

— Тебе решать. Если особенный, то… мы смотрим «Грязные танцы».

— А если обычный?

— Тогда и набор будет стандартным — «Красотка», «Призрак» или что-то в этом духе.

— Хочу, чтобы вечер был особенным, — решительно произнесла Джастина.

Мэгги улыбнулась с затаенным облегчением.

Ее план вполне удавался.

Мало ли что считала она сама! Это она видела, что Ник не был Джастине ни ровней, ни достойной парой. Девчонка вбила себе в голову невесть что… уже начала думать, что с ней не все в порядке. На самом деле комплексами нужно было бы обрастать не ей, а ее бывшему кавалеру. Но сказать об этом Джастине еще ничего не значило. Нужно было чем-то ее занять. Отвлечь тем, что по-настоящему затрагивает струны ее души.

Кажется, тонкая и проникновенная мелодрама с элементами чувственных танцев, повествующая о жизненных противоречиях, вполне неплохо подходила для этого.

А завтра будет новый день, и у Джастины будут новые дела.

Нужно лишь только вдохновить ее на поиски нового смысла. Подтолкнуть ее к тому, чтобы она загорелась заняться самой собой. Иначе с нее станется сидеть в четырех стенах и посвящать все свободное время самоедству.

К слову, до связи с Ником за Джастиной такого не водилось. И это тоже было нехорошим признаком.

Но теперь-то все позади. Эта история забудется, словно стертая ластиком с промокательной бумаги, не оставив после себя ничего, кроме непривлекательных катышков воспоминаний.

А потом забудутся и воспоминания. На смену им придут новые яркие дни, веселые события и очередные увлечения…

— Я уже там все приготовила! — На пороге кухни появилась изрядно повеселевшая Джастина.

Мэгги с удовольствием отметила, что знакомые огоньки «жизнелюбия», как она это называла, вновь то и дело дают о себе знать во взгляде лучшей подруги.

Спать они отправились только около двух часов ночи.

До этого подруги успешно расправились с остывшей рыбой, прикончили остатки вина, оставили клубничное мороженое таять на тарелочках, лениво ковыряя его и не желая отвлекаться от лицезрения мужественного лица и рельефного торса Патрика Суэйзи. Потом они еще немного поболтали, потом Мэгги силком отправила Джастину в ванную.

— Ты можешь и не мыть сейчас голову, — заявила она, — но косметику надо смыть непременно!

— А я и забыла, что днем красилась, — удивленно произнесла Джастина. — Это же надо, так и уснула бы с тушью на ресницах…

— Ты встречалась с бывшим, — жестко припечатала Мэгги, — а это, считай, условный рефлекс.

— Да… Да, наверное, так и есть.

Утром Мэгги нужно было подниматься на работу. Джастина же никуда не спешила.

— Если хочешь, я задержусь тут и помою посуду, — предложила она. — А дверь потом захлопну…

— Если хочешь, возьми ключи, — проворчала Мэгги.

— Зачем мне твои ключи?

— Отправляйся на прогулку, а потом возвращайся.

— Зачем?

— Ну… Мне кажется, тебе стоит побыть здесь некоторое время.

— О, мамочка… А мне кажется, что ты слишком опекаешь меня.

— Когда я увижу, что ты окончательно пришла в норму, можешь катиться на все четыре стороны.

— И как же ты будешь определять эту норму?

Мэгги минуту что-то соображала.

— Вот что, — наконец произнесла она, — придумай, что ты будешь делать дальше.

— В смысле?

— Найди себе какое-нибудь занятие. Мне все равно, что это будет, лишь бы ты получала удовольствие.

— А если я нафантазирую про это занятие? — прищурилась Джастина.

— В смысле — нафантазируешь?

— Я сочиню что-нибудь, а ты будешь пребывать в уверенности, что я занята делом.

— Молодец, — усмехнулась Мэгги, — спасибо за подсказку. Будешь предъявлять мне результаты своей деятельности.

— Отлично… Значит, просто думать, прикидывать и планировать что-либо я не могу.

— Конечно нет!

— Чудовище. Отправляйся уже в свой офис. А я пока придумаю, чем тебя можно будет отравить… на ужин.

Расцеловавшись, подруги расстались.

Только настойчивый стук в дверь заставил Джастина подняться из кресла, где он уже успел задремать.

— А, это ты.

— Да, кто же еще?

— В общем-то кто угодно. Родственники, знакомые. Даже, не представляешь, коллеги.

Кирк поднял брови:

— А им-то здесь что вдруг понадобилось?

— Ну как же. Выразить сочувствие.

— Это нормально. Ты не находишь?

Джастин молча пожал плечами.

— Могу я войти?

Джастин помедлил с ответом.

— Зачем? — наконец произнес он.

— Мне кажется, что, если бы с тобой кто-то побыл, тебе было бы не так одиноко.