Конни Брокуэй - Лапка-царапка

— На самом деле я не называла члена правления неандертальцем, — заверила Эдит. — Просто намекнула.

— Что? — озадаченно переспросил он, остановившись рядом.

Он не собирался её отчитывать?

— Ничего, — ответила она. — Чем могу помочь, мистер Курран?

— Я хотел поблагодарить за то, что вы были так любезны с Хлоей. Знаю, иногда я слишком ей потакаю, но она искренне считает, что та кошка когда-то принадлежала нам со Стеф.

Стеф, покойная жена. Эдит не стеснялась подслушивать сплетни, когда его имя «всплывало» у кулера с водой, а учитывая внешность и шарм Джима, такое происходило довольно часто.

— Думаю, нескольких визитов должно хватить, чтобы Хлоя отказалась от идеи заполучить именно вашу кошку.

— Изи не моя, — машинально поправила Эдит. — Она сама пришла в приют около пяти лет назад. И отказывается уходить.

Он был одет в синюю рубашку с закатанными рукавами. Этот цвет подчёркивал его яркие, как сапфиры, глаза. Мускулистые, сильные руки покрывал ровный загар. Эдит надеялась, что Курран пользуется хорошим солнцезащитным средством.

Он улыбнулся:

— Ну, учитывая, что кошка живёт в приюте, который принадлежит вам, и вы взяли на себя обязательство заботиться о ней, можно сказать, что она ваша, не так ли?

Она могла бы поклясться, что слышит ирландский акцент. Глупо. Если верить личному делу — куда она, не удержавшись, заглянула — Джим родился и вырос здесь, в Чикаго. Эдит прочистила горло:

— Приют мне не принадлежит. Это благотворительная организация. Но я поняла, что вы имели в виду.

Он изобразил удивление:

— Как? Вы не собираетесь спорить до потери пульса? Боже, Эдит, если и дальше так пойдёт, я решу, что вы совсем размякли. Глядишь, кто-нибудь даже отважится поддразнить вас.

Именно этим Джим сейчас и занимался — дразнил её, они оба это понимали. Она покраснела, чувствуя себя странно польщенной. Поэтому её следующие слова прозвучали резче, чем она хотела:

— Благодарность принята. У вас ко мне ещё какое-то дело?

Он не обиделся, напротив, улыбнулся ещё шире:

— Нет, всё.

Она вздохнула с облегчением. Эдит совсем не желала его оттолкнуть. За прошедшие месяцы она, как девчонка, по уши втюрилась в Джима Куррана со всеми вытекающими последствиями. Унизительно и тривиально, но ничего не поделаешь.

Даже сейчас из-за химических процессов, протекающих в организме, её тактильная чувствительность повысилась. Эдит практически ощущала, как расширяются зрачки. Она наклонилась ближе и незаметно сделала глубокий вдох — да, обоняние тоже обострилось. Джим пах необыкновенно хорошо, очень мужественно и притягательно.

Такой отклик на аромат другого человека говорил не только о сексуальном притяжении, но и отражал ряд индивидуальных особенностей организма. В отличие от влечения, которое большинство людей испытывало к лицам противоположного пола, обладающим симметричными чертами лица и фигурами с явными признаками полового созревания, её реакция на Джима была уникальна. Его аромат казался Эдит приятным — не просто приятным, но и великолепным, волнующим, эротичным и даже успокаивающим. А всё потому, что генотип Джима дополнял её собственный.

Исследования доказали, что женщины могут учуять малейшее изменение в последовательности генов, известной как главный комплекс гистосовместимости[2]. И склонны по запаху выбирать мужчину с ГКГ, отличным от собственного (но не слишком), тем самым увеличивая шансы на появление здорового потомства. Не то чтобы Эдит собиралась забеременеть от Джима. Но, кроме всего прочего, такая совместимость сопровождалась сильным половым влечением партнеров и огромным сексуальным удовлетворением. Может, чувство Эдит и казалось подростковым, но оно было вполне объяснимо с точки зрения науки. Это утешало.

— У вас забавный вид. О чем задумались? — поинтересовался Курран, склонив голову.

Какой бы неуклюжей в словах он ни считал Эдит, она всё же не собиралась признаваться, что восторгается исходящим от него ароматом, поэтому сказала:

— Размышляю о превратностях генетики.

— Как интересно, — сказал он, хотя ответ его, скорее позабавил. — Во сколько закрывается приют?

— Обычно в девять вечера.

Она не стала уточнять, что часто задерживается часов до десяти, чтобы побыть хоть в обществе кошек. Это прозвучало бы слишком жалко.

— Хорошо, тогда мы с Хлоей заглянем к вам сегодня перед ужином. Мы живем рядом, буквально за углом. Переехали меньше месяца назад.

Она понятия не имела, что ответить на подобного рода замечание, содержащее личную информацию, о которой она не просила. Эдит не знала, чем вызвана такая откровенность и что она означает. Логика подсказывала, что он по привычке пытается вести светскую беседу, ведь его работа заключается в том, чтобы очаровывать людей. Последняя мысль расстроила Эдит.

— Хм.

— Увидимся вечером? Около половины седьмого?

— Да.

Джим на секунду нахмурился, но тут же беззаботно произнёс:

— Всего хорошего, Эдит.

Потом повернулся и снова направился к лифтам, оставив после себя запах, которым она наслаждалась ещё некоторое время, стараясь не привлекать внимания.

Глава 3

В половине седьмого Джим и Хлоя появились в «Котах-купидонах»; но едва они переступили порог, как звякнул телефон — Куррану пришло сообщение. Он взглянул на сверкающий экран, скользнул по нему пальцами, нахмурился, потом поднял взгляд и виновато улыбнулся дочери:

— Прости, солнышко, нам придётся вернуться домой. Мне надо найти кое-какие документы у себя на компьютере и отправить их одному парню. Срочно.

— Папочка, нет! — воспротивилась Хлоя, оттопырив нижнюю губу.

— Ничего не могу поделать. Заглянем сюда завтра. — Джим посмотрел на Эдит. — Если вы открыты.

Она кивнула.

— Но я ещё не видела Пикси, — чуть не плача возразила малышка. — Можно хоть одним глазком на неё посмотреть. Ты обещал.

— Хлоя…

— Девочка может остаться со мной, пока вы занимаетесь делами, — предложила Эдит.

Оба уставились на неё: Джим с удивлением, сменившимся сомнением, Хлоя — оценивающе.

— Я в состоянии присмотреть за пятилетним ребёнком, — с вызовом произнесла Эдит.

Честно говоря, у неё не было подобного опыта. В отличие от большинства сверстников, в отрочестве ей не довелось подрабатывать у соседей няней за пять долларов в час. Она в это время училась в Стенфорде. Но она совершенно точно в состоянии позаботься о Хлое в течение… получаса? Кроме того, Эдит любила детей. Их мысли как плесневые грибы: с виду просты, но приглядись повнимательнее и увидишь сложнейший мицелий[3].