Та, что будет вместо меня - Мира Айрон
К счастью, лгать бывшему не пришлось — в конце мая Тимофей собирался ехать с командой на соревнования по волейболу в Сочи, а после должен был остаться там ещё на три недели — на сборы в спортивном лагере.
Разумеется, в кваритиру Лена бывшего не пригласила, быстро объяснила всё и отправила восвояси — ужинать руколой и козьим сыром. Во-первых, у них-то с Тимой всё как-то по-простому и по-неправильному, — борщ. А во-вторых, ей не терпелось побыть одной и снова подумать о пятнадцати процентах. И о руках Плетнёва. Это был первый за три месяца вечер, когда Лена не сожалела о том, что Коля ушёл, и не переживала из-за его измены.
* * * * * * *
Две недели прошли и быстро, и в то же время, медленно. Лена проводила Тимофея на соревнования и на сборы, а на следующий день получила оставшиеся результаты анализов.
Был четверг, и следующий день оказался последним днём совместной с Плетнёвым работы. В понедельник должна вернуться из отпуска Надежда Викторовна.
— Евгений Васильевич, все результаты готовы, — скромно сказала Елена ещё в начале приёма.
— Отлично, — кивнул Плетнёв. — Я уже собирался сам спрашивать у вас, когда же. Значит, сегодня останетесь на осмотр.
…- Ну что ж, Елена Сергеевна, я очень рад, что не ошибся. Вы не мой пациент. Конечно, проблемы с щитовидной железой — это тоже не есть хорошо, и запускать их ни в коем случае не следует. К какому эндокринологу лучше обратиться, я вам подскажу, а вы не медлите, пожалуйста, и тогда всё обойдётся консервативным лечением.
— Спасибо вам, Евгений Васильевич! Спасибо, — Лена на ватных ногах вышла из-за ширмы и без сил опустилась на стул.
Облегчение было настолько сильным, что казалось неподъёмным. В течение какого-то времени Лена вообще ничего не чувствовала и не понимала.
— Вы сильно побледнели, Елена Сергеевна.
Оказалось, что Плетнёв стоит, склонившись к ней, и протягивает пластиковый стакан с водой. Лена с благодарностью посмотрела на доктора, взяла из его рук стакан и залпом осушила. После этого её начала бить крупная дрожь, и Лена с ужасом поняла, что у неё начинается истерика.
За прошедшие три паршивых месяца у неё ни разу не было истерики, она даже не плакала, а вот теперь накрыло по полной.
К счастью, Евгений Васильевич сразу всё понял. Подвинул стул, сел рядом и начал аккуратно растирать ладони Лены.
— У вас что-то случилось, как я понял, Елена Сергеевна?
— Теперь уже всё хорошо, — отрывисто, через всхлипы, ответила Лена. — Спасибо вам… Простите…
— Не расскажете?
Плетнёв говорил совсем не так, как обычно, — не резко и не высокомерно. Сейчас он походил на того Плетнёва, которого Лена однажды встретила в пиццерии.
— Не знаю… — вздохнула Лена. — Зачем вас ещё и этим грузить?
— Грузите, не стесняйтесь, — кивнул Евгений Васильевич, так и не выпуская ладони Лены, продолжая их осторожно массировать.
— Просто всё навалилось… Полтора года назад не стало папы, а в прошлом декабре мама перенесла микроинсульт. А в марте муж ушёл, другую полюбил. И не просто ушёл, а долго изменял мне. После был развод.
— Вот оно что! — удивлённо пробормотал Плетнёв. — Тогда совсем не удивительно, что организм сбоить начал. Значит, к лечению нужно отнестись ещё серьёзнее, Елена Сергеевна. Обещаете?
— Обещаю! Я не могу допустить, чтобы Тимофей в случае чего остался с этой…
В этот вечер Плетнёв подвёз успокоившуюся Елену до дома и сразу уехал. А на следующий день Евгений Васильевич неожиданно для Лены заявил:
— Мы сегодня завершаем совместную работу, Елена Сергеевна. Предлагаю посидеть где-нибудь в достойном заведении и поговорить. Прежде, чем начинать лечение, вы должны избавиться от всего накопленного негатива, ничего не брать с собой.
Увидев сомнения на лице Лены, Евгений Васильевич добавил:
— Считайте это частью терапии.
* * * * * * *
— В понедельник у меня начнётся отпуск, — заговорил Плетнёв, когда они с Еленой устроились за столом в одном из ресторанов паназиатской кухни и сделали заказ.
Елене было всё равно, где пройдёт ужин, и она предоставила выбор ресторана Евгению, а он специально привёз её сюда. Во-первых, подальше от её дома (чтобы ехать подольше), а во-вторых, блюда здесь подавались в основном сложные, и заказ приходилось ждать долго.
По правде говоря, существовало ещё и "в-третьих". Евгений очень любил этот ресторан, и раньше они всегда ходили сюда с женой. Он не был здесь больше двух лет, с тех пор, как его семейная жизнь дала трещину.
Конечно, монахом Плетнёв не был, и свидания за прошедшие после развода два года у него случались, но до сих пор не было желания пригласить ту или иную даму именно сюда. А тут вдруг желание появилось, хотя сегодня вовсе не свидание.
Елене Сергеевне он симпатизировал довольно давно, однако всегда с учётом того факта, что она замужем. Она нравилась ему и как напарник, и как спокойный, адекватный человек, хороший специалист.
Немного по-другому взглянуть на Васнецову его заставила их случайная встреча в пиццерии, но и тогда Евгений не позволял себе никаких вольностей даже в мыслях.
Переворот произошёл в тот день, когда Плетнёв в спешке пил чай в специально отведённой для этого комнатке и вдруг услышал разговор Елены Сергеевны и старшей медсестры Натальи Руслановны.
Не очень-то приятно ему было узнать о том, что Васнецова, оказывается, боится его, но оставить её один на один с бедой он не мог. А сейчас, после того, как вчера с Еленой Сергеевной случилась истерика, Евгений очень сильно винил себя. Ему даже думать не хотелось о том, чтоона пережила в одиночку за прошедшие две недели, пока ждала результаты анализов.
Не помогали даже самоуговоры о том, что он был уверен в присутствии в жизни Елены Сергеевны любящего мужа, подставившего супруге сильное плечо. Как выяснилось, не было никакого сильного плеча, поскольку никакого мужа не было.
Как же так? Неужели таких женщин бросают мужья? Да ну, бред какой-то…
Она же не только красавица, — пусть не яркая и не суперстильная, но она очень хороша какой-то тихой, спокойной и умиротворяющей красотой. Она ещё и умница, и человек, имеющий чувство собственного достоинства.
Они работали вместе достаточно давно, и Плетнёв знал о том, что Васнецова никогда не участвует в склоках, не плетёт интриг и не собирает сплетни.
Безусловно, чужая семья — потёмки; взять хотя бы его самого — ведь он считал свою семью идеальной в течение долгих лет. Ему казалось, что если он много
