Фрэнсин Паскаль - Одинокая в толпе

– А ты? Ты что, никогда не ездишь на автобусе?

– Я люблю ходить пешком, – ответил он улыбаясь. – Свежий воздух взбадривает – а мне это нужно, потому что «Друиды» два-три раза в неделю допоздна репетируют. Мне по утрам нужно много времени, чтобы собраться. Я человек ночи, – доверительно сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Ты понимаешь, что это означает? Мне кажется, что у меня все лучше получается поздно ночью, когда все спят.

– Я прекрасно тебя понимаю, – промурлыкала Линн, подумав о своей песне.

– Большинство людей считают меня сумасшедшим, – сказал он, и, похоже, ему действительно было важно услышать ее реакцию. – Мать, к примеру, все бы отдала, чтобы я бросил музыку. Она хочет, чтобы я стал врачом, как мой старший брат.

– Не слушай ее! – тепло сказала Линн.

Тут она покраснела, испугавшись, что слова ее прозвучали слишком страстно, однако Гаю они явно понравились.

– Правда, не надо? А как мне узнать, что я хороший музыкант? – с тревогой произнес он. – Вот что не дает мне покоя. Если я от столь многого откажусь, а в итоге из меня ничего не выйдет…

В эту минуту Линн вспомнила о том, что пережил ее отец. Если бы она знала Гая получше и могла рассказать ему об этом! Ей хотелось сказать ему, что мечтой нельзя жертвовать ни ради чего. Но вместо этого она лишь уверенно произнесла:

– Гай, ты не должен бросать музыку. К тому же ты хороший музыкант. Действительно, хороший.

Лицо его просветлело.

– Ты, правда, так считаешь?

– Честно, – ответила она.

Линн говорила от чистого сердца. Линн казалось, что следующие шесть или семь кварталов она парила в воздухе. Не верилось, что ей так легко с Гаем. Он был таким откровенным, с такой готовностью говорил о себе и своих чувствах. Казалось, что они знакомы уже несколько месяцев или даже лет! Самым лучшим было то, что он не пытался узнать о ней и не задавал вопросов. Зачастую из-за этого у Линн появлялись проблемы с друзьями. Она терпеть не могла оказываться в центре внимания. Но Гай ни о чем ее не спрашивал, хотя внимательно выслушивал все, что она говорила. Более того, она ему, похоже, нравилась.

– Ты прекрасный слушатель, – с чувством сказал он. – Знаешь, я никогда не встречал девушек, с которыми я мог бы вот так разговаривать.

– Я люблю слушать про музыку, – ответила она, потупив взор. – Я тоже никогда не встречала никого, у кого могла бы спросить о том, что это значит – играть в настоящей рок-группе! – Глаза ее блестели за стеклами очков. – Я тебе так завидую, – застенчиво добавила она.

По виду Гая казалось, что он собирается что-то ответить, однако неожиданный автомобильный гудок заставил их посмотреть в другую сторону. Они увидели Джессику Уэйкфилд, которая неистово махала им рукой из-за руля маленького красного «фиата», который был у них на двоих с сестрой. Элизабет с утра отправилась к врачу, поэтому Джессика была одна.

– Гай! – звонко окликнула она, отбросив назад светлые волосы, так что они замерцали в лучах солнца. – Сегодня у меня день удачи! Я уже несколько дней тебя разыскиваю!

– Правда? – удивился Гай.

Линн казалось, что ноги ее приклеились к тротуару. Джессика выглядела невыразимо великолепной в своем сверкающем автомобиле. Она походила на киноактрису – загорелая кожа, идеальные волосы, блестящие зеленовато-голубые глаза. Линн была готова все отдать, чтобы в этот момент быть Джессикой Уэйкфилд. «И дело не только в ее красоте, – подумала Линн. – Джессика настолько уверена в себе».

Для Джессики было абсолютно естественным заявить о том, что она ищет такого человека, как Гай. Что касается Линн, то она скорее умрет, чем признается, что искала какого-то парня! Но в устах Джессики это звучало как нечто совершенно естественное.

– А что, Дана тебе ничего не сказала? – требовательно спросила Джессика – глаза ее широко раскрылись от недоверия. – Команда болельщиц организует большой танцевальный вечер в спортзале в следующую субботу, и мы безумно хотим, чтобы там играли «Друиды». Гай, давай я тебя подвезу до школы, – взмолилась она, – нам обязательно надо поговорить!

Гай вопросительно посмотрел на Линн:

– Но…

– Поезжай, – негромким голосом проговорила Линн, ощущая биение сердца.

Она не ждала, что Джессика пригласит и ее. Зачем таскать за собой лишний багаж?

Джессика, похоже, даже не замечала Линн.

– Поехали, – пропела она. – Гай, ты обязан мне помочь. Я просто в отчаянии!

– Ты не обидишься, Линн? – неловко спросил Гай, переминаясь с ноги на ногу. – Может, мы сможем поговорить потом, после школы или когда-то еще?

– Нет, не обижусь, – ответила Линн, болезненно чувствуя, как у нее неожиданно словно ком застрял в горле. – Пока, Гай. Увидимся.

Лицо Гая вспыхнуло ослепительной улыбкой.

– Знаешь, ты настоящий товарищ, – сказал он.

В следующую секунду он перебежал через дорогу, распахнул правую дверцу автомобиля Джессики и уселся на сиденье рядом с ней. Джессика откинула назад волосы, что-то сказала – Линн не расслышала – и рассмеялась. От этого серебристо-жемчужного смеха сердце Линн ушло в пятки.

«Она смеется надо мной», – подумала Линн, словно одеревенев, наблюдая, как красный автомобиль стартует.

Линн глубоко вздохнула, пытаясь сдержать слезы. Как глупо с ее стороны было подумать, что с Гаем будет по-другому, не как с другими. Конечно, они одинаково любили музыку. Это вовсе не означало, что он ненормальный откровенный парень, которого легко очарует красивая девушка. Что, сказал он, ему нравилось в Линде Ронстадт? Вспомнить она не могла, но была уверена, что красота лица Ронстадт поражала его не меньше, чем красота ее голоса. Слава богу, что она не рассказала ему, что играет на гитаре и сочиняет музыку. Он, наверное, посмеялся бы над ней.

Последние несколько кварталов до школы Линн прошла, словно в оцепенении. Когда она добралась до входа в школу, как раз должен был начаться час самостоятельных занятий. Коридоры были полны школьников, и она огляделась вокруг со странным, пустым выражением лица, словно испуганный ребенок, смотрящий на воду с вышки для прыжков.

Впереди еще один долгий день. Она тупо пошла по полному людей коридору, почти не обращая внимания на возбужденные разговоры вокруг. Народ говорил про занятия, про предстоящую эстафету «Качаемся без перерыва», которую организовывала команда болельщиц, про игру в софтбол, которую девятый класс проводит на озере Секка в пятницу днем.

Но никто не заговаривал с Линн.

«А почему они должны это делать? – спросила себя она. – Это обычный день, такой же, как и другие. Так почему же я ожидаю, что мне будет уделено хоть какое-то внимание? Я одинока, и, похоже, именно так все и останется».