Кэй Мортинсен - Гроза над океаном

— Ну… и как мы… осуществим эту справедливость? — с издевкой спросил Бенционни.

Капельки пота выступили на ее лице, но Пат не обратила на это внимания, стараясь собраться с мыслями.

— Мы с матерью стараемся честно вести дело, — сказала она твердо. — Наша еда всегда хорошего качества и по приемлемым ценам. А «Сити Лайтс» играет не по правилам…

— Неужели?! Но ведь это бизнес, — перебил он холодно.

Возмущение, гнев и отчаяние пересилили в ней страх, и она подошла ближе.

— Фабричный хлеб, напичканная химикатами ветчина не приносят новых заказов, — с возмущением объясняла она, — поэтому эти ловкачи проделывают грязные трюки — звонят от нашего имени покупателям и сообщают, что заказ не может быть выполнен, сбивают цены, грабят персонал маленьких фирм, которые, подобно нам, бьются за кусок хлеба. Это нечестное соревнование. И если вы не скажете вашей невестке, что она наживается на чужих несчастьях, то я сама сделаю это.

— Только не надо меня пугать, — сказал он с обманчивой мягкостью. — Я не желаю впутываться в ваши дела. Возможно, вы привыкли решать споры с конкурентками, вцепляясь им в волосы и катаясь по полу, но я нахожу это мало приемлемым.

Она подняла на него глаза и медленно глубоко вздохнула. Интуиция подсказывала, что этот человек объявляет ей войну. Несмотря на вкрадчивость тона, было что-то такое в его пристальном взгляде, что говорило ей об опасности. Не мигая, без тени улыбки он смотрел на нее как удав на кролика.

Ресницы ее дрогнули. Сознавая свое поражение, Пат отвела глаза в сторону. И тут взгляд ее упал на фотографию, наполовину высовывающуюся из разорванного конверта, лежащего на столе в куче свежей почты. Это была фотография Эдди.

На секунду забыв о присутствии Бенционни, Пат сделала шаг к столу. Но он так резко схватил ее за руку, чтобы остановить, что она потеряла равновесие и ухватилась за первое, что подвернулось ей под руку, чтобы не упасть. Это было плечо Бенционни.

Она оказалась в тисках крепких мужских рук, ее щека коснулась его жесткой скулы. Почувствовав, как тяжелая ладонь медленно скользит вдоль ее спины, Пат прикрыла глаза и, не в силах противиться желанию, невольно на мгновение прижалась к нему.

Холодный, подчеркнуто вежливый тон вернул ее к действительности:

— Мне не нравится такой способ борьбы за справедливость, уважаемая. — Он отстранился от Пат с непроницаемым видом, надел пиджак, поправил манжеты сорочки, украшенные золотыми с янтарем запонками. — И я не люблю женщин, использующих тело в достижении своих целей.

— Я… я… нет, — задохнулась она от возмущения.

— Уходите, — продолжал он, не обращая внимания на ее протест, — сейчас же! Вы, как я вижу, замужем. Ради всего святого! Вы это делаете всегда, когда хотите удержать клиента?!

Сгорая от стыда, она отвернулась от него, стараясь не принимать к сердцу несправедливые слова, и в изумлении уставилась на другую фотографию в массивной серебряной раме. Эдди и Марио, бок о бок. Эдди — улыбающийся, Марио — нахмурившийся. Ошибки быть не могло. Сердце ее болезненно сжалось. Эдди говорил, что у него нет родственников. Но фотография явно была сделана недавно, после того как он изменил прическу.

Серые глаза Патрисии потемнели от гнева. Муж знал Марио Бенционни. Он лгал ей, говоря о родственниках. Губы ее задрожали. А что если Эдди обманывал ее еще в чем-нибудь? И если да, то почему?..

2

Пат почувствовала, что стены комнаты закружились вокруг нее. Она ухватилась за край стола, пытаясь противостоять одурманивающему движению.

Бенционни положил жесткую руку ей на талию, поддерживая Патрисию. Он не отпускал ее, пока женщина не открыла глаза и в них не появилось осмысленное выражение.

Осознав, что она опять находится в объятиях этого наглого сицилийца, Пат нашла в себе силы высвободиться и подняла лицо, пунцовое от смущения.

— Это… это…

Она задохнулась, но не от открытия, что ее муж связан с богатым финансистом, а от прикосновения этого человека! Сильная рука успокаивающе гладила ее плечи. Мужское дыхание касалось ее кожи, заставляя чуть шевелиться легкие завитки волос на висках. Маленькие опаловые сережки в виде капель слегка покачивались, сверкая словно льдинки.

Никогда и ни с кем не переживала Пат таких мгновений…

— Сядьте.

Она медлила с ответом, застывшая словно сомнамбула, погруженная в свои мысли.

— Сядьте, ради всего святого.

— Грубиян, — тихо выдавила она, стараясь скрыть свое истинное состояние, и почти потеряла сознание.

Снова открыв глаза, она обнаружила, что сидит в глубоком кресле напротив окна, через которое чудесно просматривается Тауэр и Темза.

— Вам лучше? — спросил Бенционни, стараясь придать голосу чуть больше теплоты. — Я предпочел бы, чтобы вы больше не падали в моем кабинете или вам без этого не обойтись? — добавил он с легкой усмешкой.

Она откинулась в кресле и почувствовала себя немного лучше.

— Я постараюсь, — пообещала она.

— Я колебался, не расстегнуть ли ваш жакет? Вам сразу стало бы легче, — произнес он, четко выговаривая каждое слово.

— Нет, — слишком быстро ответила она. Мысль о том, что она могла сидеть перед ним в полуобнаженном виде, испугала ее. — О, мои бедные ноги… — простонала она.

— Снимите туфли, они слишком тесные.

— Нет, я оставлю их. Благодарю.

— Не смею настаивать.

И вдруг, не веря своим глазам, она увидела, как Бенционни опускается на колени. У ее ног!

— Ради вашего удобства и быстрого выздоровления, которого мы оба хотим, — проговорил он твердо, голосом, не допускающим возражений, и… медленно начал развязывать ленты-шнуровки ее туфель. Его голова почти касалась ее колен.

В потоке света, льющегося из окна, волосы Марио отливали чудесным блеском темной сливы, под тонкой кожицей которой скрывается нежная мякоть плода, манящая приблизиться и… Господи, ну и сравнение!

Пат не выдержала и протянула к лентам руку.

Что это за ситуация, в которой она чувствует себя столь уязвимой? Что это за человек у ее ног, мягко, но настойчиво разувающий ее? Пальцы Бенционни касались только ее лодыжек, но она задыхалась, чувствуя, как сильно бьется ее сердце.

Он взглянул на нее, лениво-равнодушная теплота его глаз не могла скрыть пылающий в глубине ироничный огонь.

— Что-нибудь не так? — поинтересовался он.

— Мне щекотно, — неожиданно для самой себя выпалила она и залилась краской от произнесенной лжи.

Пару секунд они изучали друг друга. Он с интересом наблюдал ее замешательство. Она пыталась понять, разгадал ли он ее обман, ее стремление скрыть правду — непреодолимое действие его притягательности, ужас от своей незащищенности перед ним, пробуждение чувственности после долгого воздержания от секса.