Лаура Паркер - Опасная компания

Найдя себе место в толпе, она вынула из кармана список лотов и повела по нему пальцем, пока не дошла до номера, как раз выкрикиваемого ведущим. Это был номер 125. Кресло-качалка в традиционном новоанглийском стиле, которое интересовало девушку, значилось под номером 127. Когда она устроилась на мягком сиденье и откинулась на высокую спинку, то поняла, что должна непременно купить эту вещь: зимой в Новой Англии достаточно холодно, и у нее может снова заболеть спина.

Джорджиана попыталась поскорее забыть о боли, которую испытала совсем недавно, поднимая из погреба слишком много поленьев. Боль в спине напоминала о той далекой автокатастрофе, во время которой она получила травмы.

… Летевшая навстречу машина вдруг сошла со своей полосы и направилась прямо на нее. Она отреагировала мгновенно, но ее ничто не могло спасти. Из-за травмы позвоночника ей пришлось пропустить первый курс колледжа. Запомнились только долгие месяцы ада с нестерпимой болью и желанием снова быть здоровой. Очень не скоро настал тот чудесный миг, когда она смогла окончательно избавиться от корсета и палки. Теперь, если не считать редких ноющих болей, которые служили напоминанием о том, что необходимо соблюдать осторожность, да изогнутого шрама на щеке, она была совершенно здорова и от всего сердца благодарила за это судьбу…

— Следующий лот — номер сто двадцать семь по списку. Копия, относящаяся примерно к 1900 году. Кресло-качалка. Отделка — черный лак, металлический узор. Начальная цена — двадцать пять долларов!

Джорджиана не удивилась, когда откликнулось сразу несколько человек. Не удивило ее и то, что цена быстро поднялась до 100 долларов. Она обещала себе прекратить торг на 150. Когда же прозвучала цифра 200, она прикинула, сколько буханок собственной выпечки ей придется съесть вместо обедов. При 220 она снова стала надеяться. Продолжали торговаться только трое.

— Двести двадцать один! — отважно крикнула она и была награждена смехом публики.

— Ставки повышаются не меньше чем на пять долларов, мэм, — напомнил ведущий.

— Двести двадцать пять! — ответила Джорджиана, пожимая плечами.

«Я все равно собиралась сесть на диету…»

На секунду воцарилась благословенная тишина, и она почувствовала прилив адреналина в предвкушении победы.

— Двести тридцать!

Звук этого голоса вызвал у Джорджианы такое разочарование, что она застонала. Кто это? Она резко обернулась, чтобы молча выразить свое возмущение.

Он улыбался ей, но на этот раз их разделяло всего два метра, а его многозначительный взгляд говорил ей, что он прекрасно понимает, как именно действует на нее.

Она отвернулась, чувствуя, что краснеет, но в эти короткие мгновения успела многое заметить. Например, глаза у него, оказывается, синие, невообразимо синие на фоне бронзового лица. И, что самое главное, тот невероятно интимный взгляд адресовался действительно ей!

В таком случае следовало бы чувствовать себя польщенной. Если честно, так оно и было, но во второй раз она не может быть столь откровенна, ведь она добропорядочная замужняя женщина.

Этот идиотский шум в ушах совсем ее оглушил, но на призыв аукциониста называть новую цену она все же отреагировала.

— Двести тридцать пять! — крикнула она, невольно сутулясь под взглядом, который снова ощутила на себе.

— Двести сорок!

Низкий мужской голос, прозвучавший совсем рядом, заставил ее вздрогнуть еще до того, как чужие руки мягко легли ей на плечи. К ее полному изумлению, он придвинулся еще ближе, коснувшись ее спины.

— Разрешите, я его вам куплю. Мне очень хотелось бы доставить вам удовольствие.

Добродушный шепот, мягкое тепло губ возле чувствительного ушка Джорджианы спровоцировали новую волну наслаждения.

— Видите, как легко доставить удовольствие мне? — шутливо добавил он, и она оказалась у него в объятиях.

Изумление превратилось в негодование: Джорджиане показалось, что он дразнит ее, что он устроил спектакль для окружающих, а она ему это позволила!

— Двести сорок пять! — почти рявкнула она, безуспешно пытаясь высвободиться.

Однако его руки, теплые и настоятельно твердые, не разомкнулись.

— Двести пятьдесят! И это — окончательная цена! На секунду Джорджиана удивилась его уверенности в том, что это цена окончательная. Но не успела она опомниться, как он повернул ее к себе лицом.

Сначала она опешила, и это дало возможность ему положить руку ей на шею, а второй обхватить за талию и прижать к себе. Его лицо было так близко, что она увидела в его глазах искры смеха. А потом было уже слишком поздно.

Прикосновение его губ стало настоящим откровением. Они были не прохладными, как она ожидала, а теплыми, мягкими и сухими. Их очертания были почти такими же, как у нее. Она не прислушалась к голосу своего рассудка, который подсказывал, что все зашло слишком далеко. Она понимала, что это безумие, что нельзя позволять, чтобы этот незнакомец ее целовал, но она не могла пошевелить и пальцем, чтобы противиться этому.

Его губы переместились в уголок ее рта, руки притянули и вплотную поставили ее между его ногами, тела их соприкасались от плеч до колен. Она услышала, как он засмеялся, когда аукционист во второй раз спросил, предлагает ли кто-нибудь новую цену.

Когда незнакомец начал ее целовать, она инстинктивно закрыла глаза, но теперь они распахнулись и встретились с его смеющимся взглядом. А потом его губы вернулись, мягко заставляя ее приоткрыть рот. Бархатный кончик его языка встретился с ее языком. И в этот момент прозвучал третий призыв ведущего назвать цену. С отчаянно бьющимся сердцем Джорджиана уперлась руками в грудь обидчика и с силой оттолкнула его. Судорожно вздохнув, она уже собиралась высказать этому нахалу все, что она о нем думает, но онемела, услышав возглас:

— Продано джентльмену, который целует молодую леди!

— Вы… вы сделали это специально, чтобы я не смогла повысить цену! — возмущенно бросила она, осознав, что произошло.

— Кресло — ваше, — спокойно заверил он и нежно провел по ее губам, словно стирая остатки своего поцелуя. — Я же обещал подарить его. Вы можете заявить на него свои права, когда я приеду, чтобы заявить свои права на вас!

Не дав ей времени ответить, он стремительно отошел заплатить за покупку.

— С вами все в порядке, Джорджиана?

Она обернулась и увидела, что Кора встревоженно смотрит на нее.

— Нет! Да! Вы это видели? Это же… Какое нахальство! И… и он еще доволен собой! — воскликнула она.

От ярости она стала даже заикаться.

— Разве вы не знакомы? — удивилась Кора, пристально глядя вслед удаляющемуся мужчине.

— Я никогда в жизни с ним не встречалась!