На расстоянии поцелуя (СИ) - Lama Lieutenant
Дядя Башика стреляет в нас с Минсом глазами (видимо оценил наше взаимодействие), и отходит от племянника, предоставляя его нам.
«Желание пометить тебя было сильнее, чем поцеловать, — прочитал я ответ Амина, сидя в випке и задумчиво выдыхая кальянный дым, пока ребята были увлечены каким-то пьяным спором. — Потому что с меткой ты не позволишь себя целовать никому, кроме меня».
Я перечитывал это сообщение уже в десятый или пятидесятый раз, и радовался, что надел джинсы, а не лёгкие брюки. Отвратительно-собственническое и даже в какой-то мере сексистское, это сообщение, помимо возмущения, вызывало острое желание и даже трепет.
«Как метка помешает мне целовать другого?» — написал я наконец.
Амин ответил через пару минут: «Тебе ответить вырезкой из научной статьи или хочешь послушать, как ты выражаешься, надменное альфье бурчание?»
Я на мгновение завис.
«Хочу твое надменное альфье бурчание».
Когда телефон зазвонил, я вздрогнул, радуясь, что про меня все забыли, шмыгнул в уборную, заперся в большой красивой кабинке, и принял звонок.
— Привет, — шепнул я.
— Привет, Эмиль. — Его голос дрожью скользнул по ушам, шее, позвоночнику. Метка приятно запульсировала, словно приветствуя своего хозяина.
— Как твои дела? — спросил я чуть хрипло.
— Вчера утрясли моменты о поставках. — Он сделал паузу. — Так что я приеду ещё, через месяц-два, как и планировал.
Он приедет ещё! Я постарался унять разбушевавшееся сердце.
— Надолго? — спросил я.
— Пока не знаю. А как бы ты хотел?
Раком, в позе наездника, у стены…
— Как в прошлый раз, — признался я, хоть и понимал, что спрашивает он о продолжительности визита в мою страну. — Только с продолжением.
— Хм, — только выдал Амин.
— Что?
— Ты такой быстрый.
— Я мужчина.
— Ты омега.
Я нахмурился и замолчал, и лишь пульсация в метке, что превращала моё тело в желе, а член в камень, не давала мне сказать ему что-нибудь грубое.
— Я бы сказал, что это ты быстрый. У нас метку обычно ставят после определённого времени, проведённого в отношениях.
— У нас тоже, — ответил Амин. — Просто… — Он вздохнул и сделал паузу. — Я не буду извиняться за метку, — сказал он пристыженным тоном. — Ты мне понравился, и я видел, что это взаимно. Твоя реакция… — Он снова запнулся, а я вспомнил, как едва ли не кипятком писался от его прикосновений, а когда он вонзил в меня свои клыки, и вовсе позорно кончил в штанишки.
— Тише, не переживай ты так, — я мягко осадил его. — Я же чуть сам на твои клыки не напоролся. У меня впервые такое.
— У меня тоже.
Мы немного помолчали.
— Амин.
— Да, Эмиль?
— Если через месяц я не окажусь у тебя на узле…
— О боже, Эмиль! — Я прямо таки услышал испуг и возмущение в его голосе.
— Тихо ты, — прервал я его. — Если, через месяц ты не засунешь в меня узел, я прилечу и сяду на него сам.
На пару мгновений повисло тягостное молчание, пока Амин наконец не справился с собой.
— Кажется, отец мало тебя порол в детстве, — сказал он полушутя. Именно «полу», потому что серьёзности в его голосе я ощущал достаточно!
— Папа ни разу не поднял на меня руку, — сказал я с нежностью. — Но ты можешь меня выпороть, если захочешь. — Стоило, конечно, остановиться ещё на «узле», иначе у этого скромника мог случиться инфаркт члена, но меня немного несло от возбуждения и выпитого алкоголя.
— Так и сделаю, — ответил Амин тихо, а я прикусил губу, чтобы не застонать. Даже если этот чудик реально решит выпороть меня в воспитательных целях, то я всё равно буду воспринимать это, как эротическое наказание. — Эмиль?
— Да?
— Ты пьян? — Догадался все-таки.
— Немного, — признался я.
— Ты планируешь ехать домой?
— Сейчас или вообще?
— Эмиль.
— Мы только пришли, — сказал я, сам себе удивляясь, что выпрашиваю у незнакомого, фактически, парня разрешения потусить. Хотя чего уж там. На мне его метка. По законам предков я его омега. — Ты говоришь со мной, как с ребёнком, — мягко проворковал я.
— А ты считаешь себя взрослым? — так же мягко ответил он.
— Не только я. И ты тоже, раз уж поставил на мне свою метку.
— Язык у тебя хорошо подвешен, Эмиль. Сразу видно, что из тебя растили наследника.
Я хотел было сказануть что-то в стиле «мой язык ещё и не такое умеет, малыш», но понял, что после такого можно либо погибнуть от руки ревнивого возлюбленного, либо заставить его испытать все прелести инфаркта в молодом возрасте. Я уже называю его возлюбленным, боже…
— Тебя это не пугает?
— Пугает, если честно, — ответил он открыто. — Но меня восхищает твой ум.
Когда я, наконец, вышел из туалета, ребята уставились на меня, словно папарацци на звезду телеэкрана.
— Запор замучил, ребят, — ухмыльнулся я.
========== Глава 3 ==========
«Ты хорошо спишь?» — пишу я Амину, сидя на обеде с Гордеем и Башиком, обсуждающими девушек-первокурсниц. После вчерашнего разговора, произошедшего ночью, он был онлайн ещё несколько часов, а потом написал с утра, и я просто в душе не знаю, как можно так мало спать.
— Блять, да она уже с половиной нашего факультета переспала, а мне не даёт…
«Да. Только мало».
— Может быть, влюбилась?
— Пф, а может, цену набивает?
«Много работы?»
«Очень. — Амин присылает смайлик с глазами-крестиками. — Отец передаёт мне часть своих полномочий, а я ничего не понимаю».
— Она мне нравится, но я так не могу…
Я посмотрел на ребят.
— Вот тебе не пофиг, с кем она спала, Гордей, — говорю зло. — Ты и сам, знаешь ли, не святой.
Гордей смотрит на меня щенячьими глазами и вздыхает.
— Ты прав, Эмиль. Просто боюсь, что обо мне говорить будут. Что я олень, или ещё что…
— Так не встречайся с ней, раз боишься…
— У тебя, Эмиль, что-то бомбит сильно, — заметил Башик.
— О чём ты? — смотрю на него в упор. Башик иногда меня бесит. Хоть он и друг с пелёнок, хоть он и знает меня от и до… но, видимо знает слишком хорошо, до самых затаённых моих комплексов, оттого и бесит. Что вскрывает болячки. Больно. И эффективно. Поэтому слушаю я его и со страхом, и с интересом.
— Да об этом твоём, — альфа кивает на мой телефон. — Который из страны, где омега обязан быть чистым, как первый снег. Боишься, что киданёт тебя.
— Он знает, что я не девственник.
— Но ты всё равно ссышь.
Я киваю. Он
