Беверли Терри - Отныне только легкий флирт

Ник понял, что хватил лишку. Какой повеса станет приглашать мать на свои гулянки? До его слуха донеслись громкие звуки музыки, и, подчиняясь вдохновению, он бездумно понесся дальше:

– Да, приглашаю, но она не приходит – боится, что ее попросят сыграть на пианино.

– А она играет?

– В том-то и дело, что нет. Представляете, в какое неловкое положение она попадет.

Удивление на лице Холли сменилось улыбкой.

– Вы ведь все это придумали, правда?

– Вы… вы… мне показалось, что вы взволнованны. – Стоило Нику забыть о сценическом воплощении задуманного им образа и сказать то, что было у него на уме, как он начал запинаться.

– И вы хотели поднять мое настроение? – Холли улыбнулась и кивнула головой. – Благодарю вас, но этот разговор не имел большого значения. – Подумать только, вздохнула про себя Холли, мать вообразила, что она затеяла вечеринку только для того, чтобы вернуть Рейнольдса, что это было частью хитроумного замысла. Надо было ей сказать: «Протри глаза, мама, взгляни на вещи реально». Да вот беда – мать никак не назовешь реалисткой, она, как никто иной на земле, живет в мире грез.

Холли спохватилась, что совсем позабыла о роли радушной хозяйки, и быстро исправила свою ошибку, вежливо поинтересовавшись:

– Вам весело?

– Все замечательно, кроме…

– Кроме чего? – попыталась она вывести Ника из замешательства, но он вместо ответа в такт музыке переступил ногами, поманил ее рукой, отступил на шаг и с обезоруживающей улыбкой снова поманил. Не в силах противиться ему, Холли последовала за Ником на импровизированную танцплощадку. И хорошо, подумала она, танец выбьет из головы глупый разговор с матерью.

Ник в свою очередь был рад, что теперь надо шевелить не языком, а ногами. Он был уже на грани обычного при общении с симпатичными ему девушками смятения, но быстрое движение вернуло ему мужество. Они легко станцевались. Вот их пальцы соприкоснулись. Он крепче сжал кисть Холли, другую руку положил на ее тонкую талию и, повинуясь музыке, повернул девушку на триста шестьдесят градусов. Взметнувшиеся волосы Холли задели его лицо и обдали тонким запахом духов. Она снова оказалась лицом к лицу с ним и с улыбкой глядела ему в глаза.

Он не решался вымолвить ни слова, пока музыка не смолкла.

– А вот теперь все и в самом деле замечательно, – произнес он в наступившей тишине.

Холли, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, радостно улыбалась.

– Первый мой танец за весь вечер.

– Все работа да работа, и некогда повеселиться, – слегка пожурил он ее, довольный тем, что произнесенный текст соответствует придуманной роли. Реплика была на редкость удачной – более серьезный тон, выдавший бы его с головой, мог отпугнуть Холли. Продолжай в том же духе, не теряй хладнокровия, напомнил себе Ник. Он не станет назначать ей свидание – пока не станет, ибо это раскроет его карты и может ее оттолкнуть, но он найдет способ увидеться с ней снова, и притом в самое ближайшее время.

Назавтра, вернувшись с церковной службы домой, Холли сменила воскресное платье на синие джинсы и хлопчатобумажный свитер, закончила уборку после вечеринки и вывела из гаража свой желтый пикап. Предстояла поездка в собачий питомник Гринхилла за псом Санни, которого приют приобретал в рамках программы «Терапия с помощью домашних животных».

Целительное воздействие общения с домашними животными на стариков, живущих в приютах, получило признание в конце пятидесятых годов. Поэтому, когда Холли предложила директору своего приюта взять для его обитателей собаку, тот согласился, но с тем условием, что уход за ней ляжет на нее. Холли просмотрела горы литературы, посоветовалась с местными ветеринарами, сравнила отчеты своих коллег из аналогичных заведений и пришла к выводу, что лучше всего остановить выбор на золотистом ритривере. Она позвонила Джеду Гринхиллу, профессионально занимавшемуся разведением и тренировкой собак, и договорилась о покупке восьмимесячного пса этой породы, которого вернули в питомник его хозяева, понявшие, что он им ни к чему.

Наморщив нос, Холли вспоминала, как Рейнольдс упорно уговаривал ее приобрести собаку только с хорошей родословной. Но это превышало денежные возможности приюта, да и собачьи стати в данном случае не играли никакой роли.

Она уже видела Санни на прошлой неделе и с первого взгляда влюбилась в него, а это было очень важно – ведь он будет жить у нее дома. Хотя она объяснила Джеду, что Санни будет жить в домашних условиях, он посоветовал ей купить хотя бы для перевозки его из питомника специальную клетку. И теперь это громоздкое сооружение из нержавеющей стали стояло в салоне ее машины.

Влетавший в открытое окно машины свежий ветерок, напоенный ароматом сирени, настроил ее на мирный лад. Ей вспомнилась вечеринка, лица гостей, танец с Ником – единственный за весь вечер. Есть в нем какое-то обаяние, но что толку – он уже занят. Хотя она с жаром убеждала окружающих в том, что намерена впредь вести легкомысленную светскую жизнь, все те молодые люди, что пришли вчера повеселиться, были ей, в общем-то, безразличны.

Холли вздохнула. Просто еще слишком рано думать об этом. Недаром пословица гласит: обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду. Если бы Ник подошел и пригласил ее танцевать, она, быть может, и не согласилась бы. А так все получилось как бы само собой. Он любезен, но не навязчив. И чувством юмора обладает. Ник – и эффектная Моника! Он вернулся к ней после танца с Холли, и она видела, как он медленно кружил рыжеволосую красавицу, которая, мечтательно закрыв глаза, прижимала голову к его плечу. Да, Ник, конечно, занят.

Когда Джед вывел из загона Санни, провожаемого любопытными взорами других ритриверов, собака показалась Холли еще красивее, чем при первой встрече. Гибкое тело покрывала длинная блестящая коричневато-буроватая шерсть, приобретавшая под лучами солнца золотистый оттенок, зоркие глаза глядели живо. Она весело помахивала гордо поднятым кверху хвостом.

– Какая прелесть! – Холли наклонилась, чтобы приласкать собаку, и нежно погладила мягкие уши. Санни залился восторженным лаем.

– Только не давайте ему прыгать себе на плечи, – предупредил Джед. – Для этого следует наступать собаке на задние лапы.

– Это ужасно! Я никогда не смогу этого сделать! воскликнула Холли.

– Надо, непременно надо. Если не вы, то кто же научит его, как следует себя вести? Санни еще подрастет. Представьте, что будет, если он бросится на плечи старичку лет восьмидесяти и опрокинет его навзничь? – с сочувствием к этому возрасту произнес Джед, коренастый мужчина средних лет с обильной проседью в густой шевелюре, одетый в рабочий комбинезон и кепку козырьком назад.