Кара Колтер - Комната девственницы

Единственное, чему он удивлен не был, так это ее ответу.

— Я полновластная хозяйка этого пансиона, — гордо объявила она. — Дом достался мне в наследство от бабушки. Я сделала здесь ремонт, дала ему имя — «Белый пруд», так что все здесь — мое.

— «Белый пруд»? — переспросил Райдер, слегка нахмурившись. — Разве не «Белое Рождество»?

— «Пруд» временно превратился в «Рождество», — пояснила Эмма. — Это волшебный праздник, поэтому его магия коснулась и моего скромного пансиона.

— Понятно, — только и сказал Райдер, не желая вдаваться в подробности. И вообще, с него довольно того, что он уже о ней узнал. Но почему же его трогает то, с каким достоинством девушка старается держаться, несмотря на свои несерьезные кудряшки и выпадающую из двери ручку?

— Что заставило молодую женщину взвалить на свои плечи бремя по содержанию пансиона? — неожиданно для самого себя спросил он.

Сам Райдер работал архитектором. Вместе с Дрю у них было немало проектов по восстановлению и реконструкции подобных зданий. Несмотря на красивый фасад и название, пансион этот — он был готов в этом поклясться! — скрывает то, на что намекала отваливающаяся дверная ручка: проблемы. Большие и маленькие. И их так много, что одинокая девушка вряд ли с ними справится.

— Я мечтательница! — воинственно заявила Эмма, и Райдер снова услышал чуть ли не гордость в ее голосе. А также упрямство и… уязвимость. Словно кто-то, с таким же каменным сердцем, как и у него, высмеял ее за то, что она осмеливается быть фантазеркой.

Именно это заставило Райдера промолчать о том, что без мечтателя этот дом, скорее всего, обойдется, а вот плотник, электрик, а возможно, и водопроводчик здесь точно не помешают!

— В первый раз я увидела этот дом, когда приехала ухаживать за заболевшей бабушкой. Бабушка и мама не ладили между собой, но один из соседей позвонил мне и сказал, что старая женщина нуждается в помощи. И я… я влюбилась в этот дом! К тому же он принадлежал нашей семье в течение нескольких поколений, представляете? Когда бабушка умерла, дом перешел ко мне. Тогда же пришлось задуматься над тем, как его содержать…

Перед Райдером замигал красный цвет. Как человек, у которого многие мечты пошли прахом, он не любил мечтателей и их непонятно на чем основанный оптимизм.

Правда, в глазах этой оптимистки он заметил грусть. И пусть она заявляет про свою любовь к Рождеству, должна быть причина, по которой молодая девушка решила жить здесь совсем одна. Райдер был готов поклясться, что это желание не имеет ничего общего с фамильным домом и дело, скорее всего, в несчастной любви. Если он прав, вполне вероятно, хозяйка пришла к выводу, что любить дом гораздо безопаснее, чем живого человека. В этом Райдер был с ней полностью согласен. Но вот сможет ли мечтательница быть достаточно прагматичной, чтобы добиться успеха в начатом деле?

Эту свою способность видеть в людях то, о чем они сами, возможно, даже не подозревали, Райдер начал ненавидеть после пожара. Он часто чувствовал то, о чем люди недоговаривали или намеренно умалчивали. В этом была какая-то жестокая ирония, так как Райдер хотел стать слепым и глухим ко всему, что его окружало.

Именно таким он и был до пожара. До прошлого Рождества Райдер был среднестатистическим мужчиной, почти безразличным к чувствам других и занятым исключительно собой. Вместе с братом они занимались развитием общего строительного бизнеса. Конечно, в свободное время Райдер встречался с друзьями, играл в любительской хоккейной команде, но в общении с женщинами никогда не переступал черту полусерьезных отношений, ведя незамысловатую жизнь не обремененного никакими семейными хлопотами холостяка. До пожара самым лучшим определением для него явилось бы слово «нечувствительный». Каким же простым и легким ему тогда все казалось!

Все изменилось после той катастрофы. Теперь ему достаточно было пробыть в обществе незнакомого человека несколько минут, и он уже видел пережитые им трагедии в черточках лица, в тенях под глазами, в морщинках вокруг губ… Он словно вступил в клуб, членов которого объединяло одно — пережитое горе. Как же мало он ценил раньше свою благословенную слепоту и равнодушие!

Если бы он встретился с Эммой хотя бы немногим больше года назад, вряд ли бы заметил в ее глазах глубоко затаенную боль. И уж точно бы не обратил внимания, какие красивые у нее глаза…

Это сейчас Эмма показалась ему очень привлекательной. У нее были нежные, тонкие черты лица, чуть вздернутый носик и полные, чувственно изогнутые губы. Однако его особенное внимание привлекали ее глаза. Райдер даже сомневался, что ему когда-нибудь доводилось видеть глаза такого серовато-зеленого цвета. Словно клубящийся над изумрудным мхом сероватый туман…

А ведь раньше его привлекали лишь стильные и независимые красотки, такие же поверхностные, как и он сам, не ищущие в жизни ничего, кроме удовольствия.

Но может, именно потому, что эта девушка нисколько не походила на тех женщин, ей удалось пробиться сквозь заслоны, которыми он отгородился от мира? До этого дня Райдер ни за что бы не поверил, что девушка без косметики на лице, с гривой плохо расчесанных кудрей, в мешковатых джинсах и в бабушкином свитере, и уж тем более мечтательница, сможет его зацепить.

И однако же, его влечение к ней было несомненным. Эта девушка словно всколыхнула в нем то, что он похоронил после пожара, — желание жить.

Райдер сурово одернул себя, напомнив, что то, ради чего стоило жить по-настоящему, уже не вернуть. И если он позволит себе радоваться, не предаст ли он тем самым память Дрю и Трейси? Не будет ли это значить, что он их забыл?

Нет, он не забыл…

Просто те чувства, что он здесь ощутил, возникли у него из-за витающего в этом доме запахов хвойных веток, запеченной тыквы, а также атмосферы, пропитавшей этот дом.

«Может, — подумал Райдер, — мне вообще лучше переночевать в машине?»

Ведь, поднимаясь по ступенькам веранды, он уже предчувствовал, что в этом доме его что-то поджидает! Его предчувствие оправдалось, стоило ему прочесть слово «Верю!» среди веточек висевшего на двери венка. Тогда ему даже пришлось подавить порыв сбежать с веранды, назад к машине, чтобы поискать убежище где-нибудь в другом месте.

«Верю!» Но во что?

Будь он один, Райдер нашел бы какой-нибудь паб, желательно с большим телеэкраном, чтобы переждать несколько часов, пока дорогу не расчистят. Но Тесс лишала его права выбора…

Как только Райдер стал опекуном Тесс, все его личные желания и предпочтения отступили на второй план. Теперь все решалось только исходя из интересов Тесс, а потому паб сразу отпадал. Но правильно ли он воспитывает малышку? Некоторые знакомые считали Райдера совершенно не подходящим на роль опекуна. Кое-кто даже в открытую заявил, что для Тесс было бы лучше найти настоящую семью.