Никки Логан - Прикосновение любви

– Хлеб все еще теплый, – произнес Элиот.

В его голосе звучало такое почтение, что Лейни в удивлении фыркнула:

– Разве в городе печи не греют?

За столом повисло неловкое молчание.

– Да, действительно, хлеб вынимают из печи горячим, – признал Элиот. – Но к тому времени, как он попадает в руки клиенту, он обычно уже остывает.

Лейни не нравилось, что Элиоту приходилось заглаживать ее неловкость.

– Что ж, тогда вам обязательно стоит попробовать масло. Мама сама его сбивает.

Ну конечно, Элен должна была проявить старомодную деликатность.

– Ну, я просто нажимаю на кнопку, а потом замораживаю то, что получилось.

И тут наконец наладился расслабленный разговор на тему, о которой ее родители могли говорить бесконечно, – натуральное хозяйство. Достаточно долго, чтобы дать Лейни время собраться и не реагировать на исходящее от Элиота тепло.

Она протянула руку вдоль скатерти, нащупав прохладное основание бокала с вином, принесенным гостем, сделала большой глоток и вздохнула, почувствовав на языке мягкое прикосновение мерло.

– Так же вкусно, как и раньше? – проговорил Элиот ей в ухо, окутав ее очередной волной аромата своего парфюма.

Да, это уже становилось возмутительно. Пора взять себя в руки.

– Как и всегда. – Лейни старалась не выдавать своего волнения – Расскажите о вашем выборе органических методов ведения хозяйства, – обратился он ко всем. – Вы занимаетесь производством меда уже три десятилетия и, наверное, всегда были лидерами в этой области?

– Нет, мы не гнались за лидерством, нам это было не нужно.

– Но почему?

Каждая клеточка в теле Лейни напряглась. Тишина повисла за столом, и чем длиннее она становилась, тем сильнее ощущалась неловкость.

– Мои глаза, – наконец выдавила она. – Потеря зрения была вызвана действием пестицидов, использовавшихся нами на ферме. Когда мы поняли, насколько они опасны для окружающей среды, мы перешли на органическое земледелие.

Ее отец прочистил горло.

– Никто из нас не знал, какой вред эти вещества причиняют нам, – продолжал он. – И нашим будущим детям.

По крайней мере, одному из них.

– Мы доставили вам дискомфорт, мистер Гарвей? – спросила Элен после минутного молчания. – Хелена говорила, что было бы лучше, если бы вы поужинали в городе.

Кровь хлынула к щекам Лейни, а стул под ней слабо скрипнул. Было легко представить, как Элиот мягким голосом произносит: «О, правда?»

– Нет, просто я задумался о том, что работа с химическими веществами имела, безусловно, катастрофические последствия. И в то же время судьба вашей фермы кардинально изменилась. Вы стали лидерами среди тех, кто занимается органическим земледелием.

Вновь возникла пауза. Лейни решила нарушить ее первой:

– Я так понимаю, мы еще увидим вас, Элиот?

Элиот. Лейни приятно было произносить его имя.

– Правда? – Судя по голосу, он обратился к ее отцу. – Вы будете рады видеть меня вновь?

Роберт Морган был предсказуемо грубоват. Он всегда становился таким, когда возвращался к грустным старым временам.

– Да. Я бы хотел услышать, что вы нам можете сказать.

– А что по поводу вас, Лейни? Вам придется меня сопровождать.

– Я обожаю бесплатные советы и буду их впитывать. – Лейни съязвила, чтобы он не чувствовал себя победителем.

Три часа спустя они вдвоем шли в направлении шале. Уилбера спустили с поводка, и теперь пес бегал вокруг них. Лейни обняла Элиота. По правде говоря, в этом не было большой необходимости, ведь она часто ходила этим маршрутом к ульям. Но она знала, что такая прогулка им вряд ли еще выдастся, и ей не хотелось, чтобы он запомнил только сопение ему в затылок.

– Прекрасная ночь, – мягко произнес Элиот.

– Такая ясная. – Ох, блестящий ответ. Черт.

– Откуда вы это знаете?

– Осень наступила, еще достаточно тепло, а значит, я права с вероятностью в сто процентов.

Возникла неловкая пауза. Элиот остановился, и Лейни остановилась вслед за ним.

– Послушайте, Лейни, – сказал он тихо и настойчиво, – я не хочу, чтобы каждый наш диалог прерывался молчанием из-за моего нежелания говорить о вашем зрении.

Ее дыхание участилось.

– Так почему бы не спросить меня сразу обо всем? Отбросить все сомнения.

– Это будет уместно?

– Я остановлю вас, если вопрос окажется слишком личным. – Она опять пошла вперед, сохраняя тактильный контакт, но не позволяя вести себя.

Элиот немного подумал над первым вопросом.

– Вы можете видеть хоть что-нибудь?

– Нет.

– Перед глазами только черная пелена?

– Да.

Только лишь в тех случаях, когда Лейни смотрела на солнце или испытывала сильные эмоции, появлялось какое-то туманное сияние в центре этой черноты.

– Это словно… – Лейни отчаянно пыталась подобрать слова. – Представьте, что однажды вы поняли, что у всех других людей есть такой же, как у Уилбера, хвост, а у вас нет. Вы знаете, что такое хвост, зачем он нужен, но вы просто не осознаете, что значит ощущать его.

– Отсутствие зрения ни в чем вас не ограничивает.

– Это вопрос или утверждение?

– Я это вижу. Вы достигли большего совершенства, чем многие зрячие люди.

– Летучую мышь нельзя назвать ограниченной, когда речь идет о ее жизни. Она просто по-другому приспосабливается к окружающей среде.

Молчание.

– Вы смотрите или думаете?

– Киваю. Я согласен с вами. Но должны быть вещи, которые вы уж точно не можете делать?

– Отец устроил так, чтобы я могла попробовать все что захочу. Но есть то, что я не могу делать просто так, без необходимости. И не пытаюсь.

– Например?

– Я могу ездить на велосипеде – но не могу держаться определенного направления или управлять им безопасно для себя, так зачем мне это? Разве что для развлечения. Я могу делать фотографии, но не могу посмотреть на них. Я могу писать, но мне это не нужно.

– Вы различаете цвета?

– Я знаю, зачем они нужны. Но я не могу представить их. Потому что у меня не развито образное мышление. Причина моей слепоты в ретине: мозг создает вещи, которые напоминают изображения. Но я не могу утверждать, что они верны. – Лейни гадала, хмурится ли он во время пауз или нет. – Представьте это так, словно… Мама сказала, что вы довольно очаровательны. Но у вас нет визуального представления о красоте и привлекательности. Поэтому мне сложно различать людей по внешности.

– Как же тогда вы их различаете?

– Запах, звук походки, прикосновения. И я различаю голоса.

– А как вы воспринимаете меня?

Вопрос Элиота вызвал неловкость, но Лейни сама разрешила спрашивать обо всем и обязана отвечать честно.

– Когда вы один, вы двигаетесь очень быстро. Однако со мной вы подстраиваетесь под особенности моей походки. И еще у вас потрясающий аромат.