Мира Хьюстон - Непреодолимое влечение

Он нахмурился, и две морщинки образовали повыше его переносицы букву V. Брови у него роскошные, подумала Вероника, густые, но ухоженные, как и он весь. И орлиный нос хорошо сочетается с массивной челюстью.

— Прости. Там было много всего, но я не помню ни одной скульптуры. Может быть, я не заметил?

— Может быть. Но этого следовало ожидать. Огюст всегда все ставит себе в заслугу.

Она откинула волосы со лба, любуясь его недоумением.

— Что-то я совсем запутался, — сказал Деймон, задумчиво погладив ее ключицу, отчего пульс Вероники пустился вскачь.

— Я тоже.

— Нет, ты нарочно меня запутываешь.

Она спряталась под его руку и прижалась к нему.

— А разве это не забавно?

— Хорошо. Я готов играть.

Деймон произнес это так веско, что она опять засмеялась.

— Ведь выходные же, Деймон. Расслабься, забудь обо всем и просто отдохни. Повеселись. — Она сморщила нос. — Знаешь, как это делается?

— О да, — прорезал грохот музыки его глубокий, чувственный баритон. — Знаю.

— Ручаюсь, что знаешь, — с комической многозначительностью согласилась она.

Они поболтали о карьере, сделанной им в почтенной брокерской конторе, и сошлись на том, как все в этом мире ненадежно, даже рынок вот-вот рухнет. Вероника сказала, что Деймон может подставить под него свои плечи. Он хмыкнул и подтолкнул свой нетронутый бокал к ее пустому. Веронике нравилось, что он способен смеяться над собой, хотя ей было ясно, что к своей должности финансового аналитика и работе в компании «Дейл и Гамильтон» он относится очень и очень серьезно. У него были амбиции — такие же, как у нее. Не голые, жадные, бездушные амбиции, а умеренные, осмысленные, но твердые как скала.

— Оксфорд, бизнес-курс, — угадала она.

Он кивнул и прищурился, разглядывая ее.

— А ты?

— Я была ученицей у одного скульптора в Париже, — сказала она, продолжая свою игру. — Он был старше меня. Знаменитый. Властный. Соблазнил меня, когда мне был двадцать один год. И через несколько лет бросил.

Деймон нахмурился.

— Это тот Огюст?

— Он самый.

— Никогда о нем не слыхал.

Она махнула рукой.

— Он уже умер. Но его произведения есть в музеях всех континентов.

— Ты шутишь?

— Нет, это чистая правда.

Он недоуменно округлил глаза, но быстро сориентировался:

— Бедная девочка, соблазненная и покинутая! Тебе нужен человек, который сможет о тебе позаботиться.

— О нет! Я предпочитаю богемное существование. Живешь себе на гроши, вырученные за картины, заводишь потрясающие романы с богатыми и важными мужчинами, которые куда угодно побегут за твоей юбкой…

— Кстати, в этой юбке, — сказал Деймон, проведя подушечками пальцев по ее обнаженной правой ноге — повезло, что она не надела колготки! — ты просто головокружительна.

Откуда ему знать, что в последнее время Вероника носит по большей части свободное и мешковатое — рубашки больше на размер, длинные вязаные кофты, трикотажные шорты, пижамные брюки? Удобная рабочая одежда совершенно не соблазнительная. А юбка с разрезом… это так, приятное разнообразие.

— А что же, — спросил Деймон, приблизившись так, что губы его почти коснулись ее щеки, — что у тебя под платьем?

— Кроме пирсинга?

— Ммм…

Она опустила ресницы.

— А сам не хочешь посмотреть?

— Прямо сейчас?

Она пожала плечами, бросая ему немой вызов.

Он своего добился. Его рука ощупывала ее бедро. Дыхание Вероники стало прерывистым. С впечатляющей меткостью он вонзил кончики пальцев между ее скрещенных ног. Шум бара превратился для Вероники в далекий шепот. Все, что она слышала — тяжелый стук их сердец. Тук-тук-тук-тук…

— Повыше, — сказала она.

Это вызов.

Его пальцы скользнули на полдюйма выше — по влажной горячей коже, пышущей желанием.

— Почти здесь.

Его большой палец коснулся сочленения бедер.

— Не могу, — почти простонал Деймон. — Не здесь… Не на глазах у людей.

— Да кому мы здесь нужны?

Его голос обжег ей ухо:

— Оказывается, ты еще и эксгибиционистка…

И в самом деле. Кто бы мог подумать? До сих пор Вероника не подозревала за собой таких наклонностей. Должно быть, она и вправду слишком много времени провела в блаженном уединении. Настало время вырваться на свободу.

Ей нужно приключение.

Игра.

Без правил.

Кроме одного.

Проклятье, что за женщина! В ее руках Деймон таял, как воск — а ведь он никогда не отличался податливостью. С самой юности, проведенной в тихом Мелчестере, где, насмотревшись на жалких родителей и бездельника-брата, он поставил перед собой спасительные цели: образование, карьера, успех.

И ничто не отвлекало его от этого курса, пока не появилась Камилла.

Что же дальше? Пока Камилла приводила себя в порядок в дамской комнате, Деймон раздумывал. Он на гребне успеха — тридцать шесть лет, не женат, занят в самой престижной сфере деятельности. Все его цели достигнуты. А значит, осталась одна цель — удержаться на гребне волны. Он не скатится вниз, даже если… но может же он, в конце концов, позволить себе передышку!

Он хочет Камиллу больше, чем на одну ночь. Быть может… — только «быть может» — эта женщина и вправду способна изменить его жизнь.

Она не задержалась. Деймон не сдержал улыбку, когда она присела рядом с ним — высокая, стройная, в матово-золотистом платье, поверх которого накинут мужской пиджак. Сильфида.

— У меня есть квартирка недалеко отсюда.

— А-а…

Он взял ее за руку.

— Пошли со мной.

Она сопротивлялась. Просто из женской привычки противоречить, подумал он, потому что сейчас ее сигналы были кричаще однозначны.

— Не так быстро! — Она выдернула руку. — Ты же хотел играть по правилам.

— Не припомню, чтобы я об этом просил.

Коротко остриженный ненакрашенный ноготь ее царапнул ему руку над ремешком часов.

— Давай заключим договор.

— Какой еще договор?

Она погладила его плечо, совершая длинными сильными пальцами массирующие движения. Он чувствовал эти прикосновения глубоко внутри, как будто ей был открыт доступ к самому его сердцу.

— Об удовольствии.

— Договор об удовольствии?

— Игра на удовольствие.

— По правилам?

Она кивнула.

— Давай сразу обо всем договоримся. Чтобы дальше не было сложностей.

Желание засасывало его в свои щупальца. Раз уж будет и «дальше», он согласен на все — какие бы правила она ни предложила.

— Играю, — сказал Деймон, запуская руку под пиджак и думая об одном: что же есть — или чего нет — у нее под платьем.