Элен Эрасмус - Назовем ее Анной

— Насчет Мелиссы не волнуйтесь — ее дома не будет, и мы сможем поговорить без помех.

— Благодарю вас, Элен. До завтра.

— До завтра, Патрик.

Элен осталась сидеть за столом, с задумчивым видом листая рукопись Патрика Фрэнка. Было бы глупо скрывать, что роман понравился. Понравился! Но что-то смущало… Нет, не эротическая сцена. Тогда что? Может быть, тихим зверьком шевельнулась в ней зависть? Вот ведь взял человек и написал неплохую, весьма неплохую вещь. Книжка получилась куда интереснее тех, что завлекают прохожих своими блестящими обложками на всех лондонских перекрестках.

Элен спала беспокойно и после ланча снова просмотрела рукопись. Что-то все-таки я упустила. Меж страницами, кажется, скрыта не постигнутая мною загадка… Кое-где Элен оставила на полях осторожные карандашные пометки, выделив места, которые стоило обсудить с автором. Ну выскажу я ему свое мнение, а что дальше? Странная ситуация…

Элен перечитала отчеркнутые абзацы, потом аккуратно сложила листы. Нет, что-то все-таки смущало… Художник, глядя на картину удачливого собрата по цеху, не только оценивает мастеровитость коллеги, но еще задается вопросом: а сам я смог бы так же? Вот и Элен сейчас раздумывала: смогла бы я с той же легкостью, как Патрик, описать трогательную историю двух молодых людей, которым любовь помогла преодолеть выпавшие на их долю несчастья?

Интересно, что, читая романы мастеров мирового класса, она подобным вопросом никогда не задавалась. Какой толк сравнивать несравнимое?

А вот дело коснулось Патрика Фрэнка, и нечто, похожее на зависть, она и впрямь ощутила, поскольку тоже подвержена зуду творчества. Потихоньку, следуя настояниям Найджела, Элен писала свой роман. О чем ее книжка? Очередной панегирик во славу любви? Автор должен основываться на собственном опыте… А ведь она, Элен, прожила до сегодняшнего дня и продолжает жить без всяких там романтических бредней, и разве это повод считать себя обделенной судьбой? Пусть же эти сомнения подтвердит или развеет ее прототип!

Анна, бедная девушка Анна, после смерти родителей попадает в дом своей крестной Доминик. Имя такое же претенциозное, как и Мелисса. Итак, Доминик пытается навязать крестнице определенный стиль жизни. Анна сначала подчиняется диктату, но потом находит в себе силы восстать. Как восстать? И ради чего восстать? Надо об этом серьезно подумать…

Анна… Какая она? Если пойти по пути, предложенному Патриком, и списать героиню с себя, то как же она выглядит, моя Анна?.. Элен подошла к зеркалу и пристально всмотрелась в лицо симпатичной девушки, ответившей ей заинтересованным, напряженным взглядом. Пушистые, густые волосы, очень светлые, цвет которых постоянно рекламируется. Нос прямой, лучше бы чуть-чуть вздернутый… Губы? Сейчас они строго поджаты, но умеют складываться в улыбку.

Глаза… Какие они? Одни считают, что светло-голубые, другие утверждают, будто прозрачно-серые. Видимо, все зависит от освещения или настроения. Найджел однажды отважился назвать их одухотворенными. Сью, продолжая бороться с излишней вялостью своей подопечной, сострила: «Как у снулой рыбы». Мелисса? Да ну ее! Заявлениям тетки никакой веры нет, даже если дело касается ни к чему не обязывающих оценок. Эфи, служанка, не раз говорила:

— Мисс Элен, вы улыбаетесь, а глаза все время грустные…

Ладно, пусть у Анны будут серые, но не безнадежно грустные глаза. Нос вздернутый, это, по всеобщему мнению, свидетельствует о веселом нраве — Анне же предстоит быть счастливее Элен!

Анне встретится замечательный человек, которого она полюбит. Виктор… Образ Виктора возник будто сам собой. Элен даже удивилась: оказывается, ей хотелось видеть своего суженого человеком моложавым, но не молодым. Строен, худощав. Нет, красивым его не назовешь. Правда, лицо волевое, глаза живые, проницательные, серьезные. Посеребренные сединой виски. Анне импонирует в нем ум, интеллект, жизненный опыт, сдержанность.

Девушка до встречи с Виктором отвергла притязания юного страстного поклонника, легкомысленно полагающего, что между мужчиной и женщиной не бывает дружбы. Виктор же иной. Этот умеет сдерживать чувственность. Нет, конечно, плотские желания не совсем чужды ему — мужчина, как считается, без «этого» вообще не может, но для него прихоти тела не главное. Он счастлив осознанием общности интересов со своей возлюбленной.

Элен с легкостью набрасывала строку за строкой и вдруг остановилась. Ну не странно ли? Я, оказывается, подсознательно вижу героя, отвечающего моим убеждениям: мужчина должен быть надежным, умным, основательным, ему под силу многое принести в жертву ради любимой. Может быть, наградить его внешностью и характером Найджела? Нет, Найджел человек, конечно, положительный, но его взгляд на роль женщины в обществе весьма спорный.

Такой, как Виктор, способен защитить Анну от житейских невзгод. Он введет ее в круг своих интересов, откроет ей мир. И сделает в конце концов девушку счастливой.

Элен чувствовала, что есть еще некоторые сбои в ее концепции, дают себя знать логические обрывы в обосновании воззрений героев. Но для того и писательское искусство, чтобы привести все к единому знаменателю и через мысли и поступки действующих лиц сформулировать и подтвердить свою идею. Оживлению повествования будет способствовать Доминик. Этому персонажу предназначено, создавая конфликтные ситуации, обеспечивать напряженность сюжета.

Элен набрала название подглавки: «Доминик». Пальцы легко побежали по клавиатуре.

«Женщина неординарная и не до конца разгаданная. Где истинная доброта, а где имитация доброты — не сразу поймешь.

Выглядит для своих лет неплохо. При всей экстравагантности облика вполне лояльна к требованиям света. Таких высоких, неправдоподобно прямо держащихся дам можно отыскать в старых журналах мод. Судя по всему, именно раритетными журналами Д. пользуется и по сей день. При этом не выглядит смешной, что следует приписать заслугам ее портнихи и немалым возможностям кошелька. А может быть, и самой Д.

Удивительная самоуверенность, которая воспринимается окружающими как выверенная позиция. Почему бы и нет? Можно же предположить, что в своем откате в дальнее далеко человек прозревает будущее: мода имеет обыкновение искать новое в хорошо забытом. Любимые детали туалета — длинные шарфы из воздушной ткани, пышные кружевные жабо.

Д. театральна во всем. Играет, следуя ей одной известному сценарию. Чтобы постоянно оставаться в сценическом образе, терпит немалые трудности, не ограничивая себя ни в материальных затратах, ни в расходе душевных сил, ни в серьезных хлопотах.