Сьюзен Мейер - Сердце, полное любви

— Жаль.

— Не страшно. Уверен, будет не слишком сложно найти другую, — беспечно улыбнулся Дариус, держащий на коленях сумку-переноску с мирно посапывающим Джино.

Уитни планировала начать уроки обращения с ребенком прямо в лимузине, но Джино, похоже, не собирался в ближайшее время просыпаться, а значит, занятия придется отложить. Ничего, главное, что Дариус выразил желание помогать ей.

Лимузин подъехал к воротам огромного особняка, окруженного облетевшими деревьями, сгибающимися под порывами холодного январского ветра.

Уитни передала вышедшему из машины Дариусу сумку-переноску и последовала за ним к главному входу. Они вошли в большой, отделанный белым мрамором холл, где их уже встречала улыбчивая пожилая женщина в аккуратном черном костюме.

— Уитни, знакомьтесь, это миссис Такер, наша экономка, — с теплой улыбкой представил ее Дариус. — Миссис Ти, это Уитни, дочь Герарда Росса.

— Приятно с вами познакомиться, дорогая, — кивнула она.

Уитни мягко улыбнулась в ответ:

— Мне тоже очень приятно, миссис Такер.

— Мы подготовили для вас комнату для гостей в правом крыле. Жофрей заберет из лимузина ваши вещи и отнесет их туда.

— Спасибо, — кивнула Уитни. — А где детская?

— В левом крыле, недалеко от спальни мистера Андреаса.

— Няня тоже будет жить рядом с детской?

— Да, для нее там есть специальная комната.

Все это было неправильно. Не только из-за неожиданного прилива ревности при мысли о том, что какая-то женщина будет жить всего в паре шагов от спальни Дариуса, но и потому, что сама Уитни почувствовала себя отделенной от Джино. Пока они ехали в Монток, она ни о чем не спрашивала Дариуса, но теперь, когда он отселил ее в другое крыло, в комнату, которая находилась далеко от комнаты Джино, она не могла молчать.

— Почему моя спальня так далеко от детской?

— Я просто предположил, что вы захотите немного отдохнуть в уединении, особенно учитывая, что миссис Такер любезно согласилась помогать нам с Джино, пока мы не найдем постоянную няню, — обезоруживающе улыбнулся Дариус. — На это время она переедет в комнату няни.

Казалось, он говорил искренне, но Уитни не должна была забывать, что перед ней успешный бизнесмен и опытный манипулятор. Без умения виртуозно лгать он не смог бы преуспеть в своем деле.

— Есть ли еще свободные комнаты рядом с детской?

— Да, конечно.

— Тогда я хотела бы, чтобы мои вещи перенесли в одну из них.

Дариус внимательно посмотрел на нее, и в его ониксовых глазах заплясали бесенята. Уитни почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Дариус Андреас был не только успешным бизнесменом, но и сногсшибательно красивым и сексуальным мужчиной. Она чувствовала, что его влечет к ней, а что может быть лучшим афродизиаком для женщины, чем осознание того, что ее хочет такой сильный, властный и привлекательный мужчина?

И она, в своем беспокойстве за Джино, упустила одну важную деталь: она только что потребовала, чтобы ее поселили в двух шагах от его спальни.

Уитни заставила себя вежливо улыбнуться, делая вид, что не замечает пылающего взгляда ониксовых глаз, скользящего по ее телу.

— Я серьезно отношусь к своим обязанностям, Дариус. Я рада, что Джино будет находиться рядом с няней, которую мы наймем для него, но я тоже хочу быть рядом с ним. Не забывайте, что по завещанию мы оба являемся его опекунами.

— Значит, вы хотите жить в комнате рядом… с моей?

Его темные глаза вспыхнули, когда он произносил последние слова.

Сердце Уитни стучало как барабан, но она заставила себя безмятежно улыбнуться и кивнуть:

— Да.

— Что ж, как скажете. Миссис Такер попросит Жофрея перенести туда ваши вещи.

С этими словами он зашагал к лестнице, аккуратно неся сумку-переноску, в которой мирно посапывал Джино. Уитни на негнущихся ногах последовала за ним, молясь, чтобы он не заметил ее смятения.

Войдя в детскую, она застыла, словно парализованная охватившими ее чувствами. Если бы не цвет обоев, она могла бы подумать, что оказалась в спальне Лайлы — там были точно такие же мебель и игрушки. И запах был тот же.

Дариус растерянно огляделся и посмотрел на Уитни в поисках совета:

— По-моему, Джино нужно сменить подгузник. Я готов сделать это сам, но только под вашим чутким руководством.

Захваченная водоворотом воспоминаний, Уитни не сразу осознала, что он обращается к ней. Она снова видела Лайлу, стоящую в ее кроватке, зовущую свою мамочку, вспоминала, как прятала в глубине шкафа рождественские подарки так, словно едва научившаяся ползать дочка могла попытаться их разыскать.

С трудом заставив себя вернуться к реальности, Уитни с улыбкой кивнула Дариусу:

— Я с удовольствием помогу вам.

Она была рада, что он проявил инициативу, потому что сама она сейчас совершенно не была готова прикасаться к Джино.

Оглядевшись, она увидела пеленальный столик.

— Отнесите его туда. Ой, кажется, мы оставили сумку с подгузниками в машине, — нахмурилась она.

— Жофрей сейчас ее принесет. Но здесь тоже должна быть пачка. Перед приездом я приказал купить все необходимое для ребенка. — Одной рукой удерживая завертевшегося Джино, Дариус с сомнением открыл ящик под столешницей. — А вот и они! Что теперь?

— Снимите с него ползунки.

Дариус быстро расстегнул пуговки, но замешкался, пытаясь выпутать из рукава маленькую ручку Джино.

— Осторожнее, будьте с ним нежнее.

— Хорошо, — кивнул он и глуповато улыбнулся. — У него такая шелковистая кожа.

Уитни с тоской подумала, что именно эта мысль пришла ей в голову, когда она в первый раз держала на руках новорожденную Лайлу.

— Я знаю. Теперь расстегните липучки на памперсе и снимите его.

Дариус быстро справился с этой задачей, с ощутимым облегчением заметив:

— Просто мокрый.

— Хорошо, — рассмеялась Уитни. — Выбросите подгузник в контейнер слева от стола, теперь наденьте на Джино новый памперс и чистую пижамку.

Дариус с успехом следовал ее инструкциям, отвечая на все замечания обаятельной улыбкой. В душу Уитни вновь закрались сомнения: он был слишком милым, слишком сильно хотел позаботиться о Джино и произвести на нее впечатление.

— Удивительно, что вы хотите научиться это делать, — осторожно заметила она.

Он ответил ей прямым, открытым взглядом ониксовых глаз.

— Джино теперь член моей семьи.

— И в вас проснулся отцовский инстинкт?

Уитни не смогла скрыть сарказма в голосе, но ее можно было понять: одинокий богатый мужчина, вдруг загоревшийся желанием позаботиться о чужом, в сущности, ребенке, — это аномалия.