Изнанка чувств (СИ) - Коэн Даша

Последний раз я была с ночевкой у Раисы Сергеевны по лету, когда мать пропивала спонсорскую взятку. Она тогда и правда даже не заметила, что я домой не пришла. Но в нашу квартиру лучше было заходить до начала попойки, а не после. Это я знала, как «отче наш».

Сегодня гуляли особенно эпично. Под вечер на первом этаже подъезда даже была слышна пьяная драка. Но так как в подъезде жили в основном люди преклонного возраста, никто не осмеливался выйти и утихомирить бедлам.

Уроки я делала под закольцованную по кругу всю ту же любимую песню матери, ее врубили так громко, что было слышно, наверное, во всем доме. А ближе к десяти вечера, после того как сходила в душ и расчесала свои длинные волосы, мой старенький телефон вдруг ожил и на экране высветилось сообщение от незнакомого номера. Наивно подумала, что, может, мать ищет, но ошиблась.

«Зачем сбежала сегодня?»

И сердце от этих трех слов забилось где-то в горле, а затем рухнуло в пятки, да так и скукожилось от шока. Это он! Это Хан!

«В молчанку играть будем, будто нам по пять лет?»

О, да! Я бы не отказалась…

Поэтому сидела как мышка и только, затаив дыхание, смотрела как на экране высвечивает очередное сообщение.

«Ты Батурину испугалась или дело во мне?

Блин, да тут все в кучу! Потому я только прикусила нижнюю губу и все-таки решилась ему написать, уводя разговор чуть в сторону.

Я: «Где взял мой номер?»

Он: «У старосты».

Я: «Ясно».

Он: «Ты не ответила на вопрос, Тань».

Я: «Мне не нужны проблемы, Марк».

Он: «Будь со мной и никакая Кристина тебя пальцем не тронет».

Он: «Обещаю».

Он: «Ты будешь неприкосновенна».

Он: «Не бойся».

Он: «Дай мне шанс».

Черт! А я не знаю, что сказать. Мне сейчас вообще не до амурных дел. Да, Марк мальчик очень красивый и видный, но я не могу сказать, что мне нужны какие-то отношения с ним. Уж лучше бы он и дальше встречался со своей Барби, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания.

Мне учиться надо, а не о мальчиках думать!

Прикрыла глаза и нахмурилась.

И тут же передо мной как приклеенный возник образ парня. Стальной, уверенный в себе взгляд. Пухлые губы. Хищный разлет бровей.

М-м-м…

Вздрогнула. Это за окном притормозил полицейский воронок. Еще через несколько минут туда нагрузили пьяных собутыльников моей матери. Спустя час она сама пьяная в хлам начала стучаться в дверь Раисы Сергеевны.

— Танька, с-сволочь! Выходи! Тварь! Выходи с-сказала! Убью падлу…

Дверь открыла со скалкой в руке теть Рая, и я услышала ее гневный голос.

— Спит твоя дочь, Тамара. Ей в школу завтра, а ты орешь, как потерпевшая. Не стыдно, а, Том? Ничего нигде не свербит?

— У нее дом есть, нечего по углам м-мыкаться!

— Дом есть, говоришь? Это тот дом, в котором у тебя вечно пьяных мужиков, как тараканов, м-м?

— Да что ты понимаешь? Завидуешь, да? Это ты уже десять лет одна, поди мхом там уже все з-заросло? Вот и бесишься! — и рассмеялась пьяным, истеричным смехом, а мне стало так стыдно за эту женщину, что в груди протяжно заныло и налилось свинцовой тяжестью.

Мама, что же с тобой стало?

Оделась, подхватила рюкзак и вышла в коридор.

— Не надо, теть Рай, подъезд веселить. И спасибо. Я пойду.

— Узнаю, что тронула ее, — пригрозила соседка и помахала скалкой в воздухе, — и я сама тебя отхожу по горбу так, что месяц ходить не сможешь.

— Ой, боюсь…

— Бойся, Томка, я не шучу!

На удивление мы молча поднялись в нашу грязную и разгромленную квартиру, в которой отчетливо разило перегаром, рвотой и куревом. Я прошла к себе. Мать на кухню.

Спустя минуту я услышала, как она громко и протяжно завывает за столом, вливая в себя остатки горячительного. Видимо, оплакивала Валеру, которого забрали за дебош. Зачем за мной ходила? Непонятно…

Закрыла дверь на всякий пожарный, придвинула к ней хлипкий комод, разделась и легла в постель, накрываясь одеялом с головой. А потом протянула руку и вытащила из рюкзака телефон.

Я так ему и не ответила. А он так и не смирился.

«Таня?»

«Не молчи».

Ну вот что мне делать? Мы с разных планет. Зачем ему я?

Но пальцы зачем-то упорно печатали ему обещание:

«Я подумаю».

Глава 7

Под утро проснулась от того, что домой заявился Валера. Матери слышно не было, видимо беспробудно спала на кухне, так и не добравшись до дивана. Новый папа что-то бухтел ей и трехэтажно матерился, но ситуации не изменил и в гордом одиночестве удалился досматривать свои сны.

Я же, когда в квартире все стихло, мышкой прошмыгнула в ванную. Почистила зубы, умылась и, одевшись, поспешно выбежала за дверь. А там уж до метро, но спуститься в подземку не получилось — расклеился ботинок, пришлось разворачиваться и бежать обратно, но не домой, а к ларьку у рынка, где уже за работой сидел дядя Ваге.

— Новые нужно покупать, тут уже вон дерматин весь в труху превратился, — сетовал старенький сапожник.

— Да, наверное, уже пора, — кусала я губы и стыдливо поджимала под себя ногу в носке.

— Вчера слышал твоей матери хахаль говорил, что работой обзавелся. Что бы вот не купить обновку, а?

— Ну, они отметили вчера это дело. А до обувного магазина еще дойти надо.

— Сейчас латку поставлю и снова прошью по кругу. Второй нормальный?

— Нормальный, дядя Ваге.

И мужчина перешел на родной язык, очевидно ругая мою непутевую мать и все на свете. Я же только молчаливо была с ним солидарна. А что еще тут скажешь?

— Ну вот держи, Таня. Готово. Еще пробегаешь немного, но на весну нужны новые, уже не спасу.

— Спасибо вам и вот, держите, — протянула я свои скудные накопления. Пятьсот рублей, еще с лета остались, когда я объявления расклеивала по району.

— Сдурела совсем? А ну иди отсюда. Иди! Обижаешь, э!

— Но…

— Иди! На уроки не успеешь! — пришлось ретироваться, так как сапожник был настроен уж больно решительно не брать с меня деньги. Ну, а я что сделаю?

Как итог — на первый урок я, конечно же, опоздала. А на выходе из метро увидела на телефоне пропущенный от Марка и сообщение с вопросом:

«Ты где?»

Вот так. Сказала, что подумаю, а он решил, что я уже на все согласилась. Не парень, а таран.

Отвечать ничего не стала. Некогда. Только припустила со всех ног в сторону школы, а там, краснея и бледнея, объяснила классному руководителю почему заработала прогул. Женщина даже слова в ответ мне не выдала, лишь кивнула, скривилась брезгливо и дальше пошла по своим важным делам.

Я же только выдохнула и потопала на урок. А там уж погрузилась в тонны информации, что нам выдавали преподаватели. Два урока прошли спокойно, но вот на четвертом, перед большой переменой, Марк Хан снова дал о себе знать.

Он: «Ты меня динамишь?»

Я: «Нет. Просто запара с утра».

Он: «Какая?»

Что я должна сказать? Поведать богатенькому мальчику, что в мире есть семьи, где родители топят себя в бутылке? Что есть люди, которым не в чем ходить по улице? Что я хронически не высыпаюсь от почти перманентного напряжения в ночное время суток?

Я: «Проспала».

Он: «Почему не позвонила? Я бы за тобой заехал?»

А-а-а! Это какой-то сюр!

Я: «Потому, что я не позвонила».

Он: «Логично».

Я: «Да, очень. Я пишу тебе, что подумаю, но ты все истолковал по-своему».

Он: «Ладно. Давай проясним. Я тебе не нравлюсь?»

Боже!

Я: «Мне не нравится, когда на меня давят».

Он: «А мне не нравится, когда мне отказывают».

И следом прилетает дурашливый смайлик. Да кто бы сомневался, правда?

Он: «Ладно. Увидимся на перемене».

Блин!

А у меня, как назло, маковой росинки в желудке не было со вчерашнего вечера, так что пропустить обед не вариант. Я и так скоро на скелетинку похожа буду. Как-нибудь отмажусь, что-то придумаю.