Написано слезою. Сборник рассказов - Илья Курдюков
Позже я узнал, что участникам будет необходимо выучить и прорепетировать несколько танцев, в связи с чем будут назначены репетиции. Через несколько дней я узнал, что репетиции будут проходить по средам и пятницам в 15:00, приехать должны «выпускники-звёзды» не только из города, но и из района…
Я поначалу не хотел участвовать в этом всём, потому что понимал: нужно, во-первых, выбрать партнёршу, во-вторых, «притереться» к ней, ну, и, в-третьих, для меня этот выбор должен был стать душевной изменой… Пока что мне только казалось…
Я говорил матери, что не собираюсь участвовать в «танцах», она расстроилась и даже начала немного плакать. Больше всего на свете в тот момент я не хотел расстраивать её и поэтому, взяв за основу плюсы этого мероприятия, согласился участвовать.
Позже меня всё-таки одолело нежелание танцевать, и я решил не идти на репетицию, сделав вид (сам для себя), что забыл о ней. В первый день репетиции я, после того как пришёл со школы, уселся что-то писать… Я знал, что репетиция будет именно в этот день, но я сделал вид (сам для себя), что забыл о репетиции.
Вдруг у меня зазвонил телефон: это был мой классный руководитель. Она напомнила мне о репетиции и сказала, что я опаздываю на неё (было уже около 15:15). Я резко подорвался, оделся и поехал в дом детского творчества, в котором должна была проходить репетиция.
К счастью, я пропустил только «введение» (информацию о бале и о репетициях), на саму «тренировку» я не опоздал. И, к великому счастью (как я думал на тот момент), я опоздал на «выборку» партнёров (как я понял, только парни выбирали себе девушек, у девчонок же выбора не было). Вместо выбора из «толпы» мне достался выбор из двух. На первый взгляд они обе показались мне неподходящими для меня. Но я, быстро подумав и пробежавшись по ним взглядом, сделал именно тот самый должный выбор. Не буду говорить, чем я руководствовался, чтобы никого не обидеть.
Я был поражён стечением обстоятельств: когда я спросил имя моей «партнёрши», оказалось, что её зовут так же, как и мою возлюбленную…
Первое занятие было самым отвратным для меня, ибо самым первым «пунктом тренировок» был вальс (элемент главного танца бала), который я как не любил, так и не люблю (хотя вальс на «губере» был самым замечательным вальсом в моей жизни). Все участники кружились по кругу, но у меня и моей партнёрши не получалось кружиться так, как от нас хотели. Я бы даже сказал «у меня», ибо в вальсе ведёт мужчина, и, следовательно, если что-то не получается, то виноват именно он.
Вальс нужен был для основного танца (как я уже сказал выше), поэтому мы репетировали его почти всё занятие… Между тем я скажу, что пропустил: звали мою напарницу Ксения. Я так хотел называть её ласково «Ксюша» (как и свою возлюбленную). Но она запретила называть её так. Она сказала, что её так называют только близкие. Все друзья и знакомые зовут её «Ксения». Я не стал настаивать, мне было всё равно…
После первого же занятия я поближе познакомился с напарницей и стал с ней понемногу общаться, хотя это, наверное, было лишним для меня… Тем не менее я общался с ней в переписках…
Поначалу Ксения не вызывала у меня никакого интереса: я имел о ней «первый взгляд», мы ещё не «притёрлись» друг к другу, не провели достаточно времени вместе.
Постепенно мы начали смотреть друг на друга иначе: после выученного «хастла» она стала чаще улыбаться мне, после выученного вальса я стал чаще шутить с ней, а после трёх или четырёх выученных танцев мы уже не только вели активное общение, но и даже встретились один раз вне репетиций…
У нас получалось довольно-таки хорошо танцевать: на одной «тренировке» у нас у всех был якобы «зачёт», по которому всех должны были расставить по «достойным» шеренгам; в каждой шеренге было по шесть пар, всего было четыре шеренги; в первой оказались самые лучшие «танцоры». А лучшие они потому, что кто-то из них занимался танцами. А кто-то просто был с тем, с кем хотел. Я с Ксенией за хорошее «выступление» попал во вторую шеренгу по центру (прямо за самой «лучшей» парой). Мы были довольны этим, ибо хотели попасть именно в эту шеренгу. Ксения боялась, что из-за наших «косяков» (которые происходили редко) мы могли попасть в третью, но этого не случилось…
Хотя смысла от этой расстановки шеренг было немного: каждую репетицию (с какого-то момента) разные шеренги были первыми, вторыми, третьими и четвёртыми. Все побывали впереди и позади, а на самом балу нас было так много, нас так переполняли эмоции, что наше местоположение совсем не имело значения…
С каждым танцем, с каждой репетицией я сближался с Ксенией. В какой-то момент я настолько поменял отношение к ней, что она… Стала нравиться мне, я могу сказать с уверенностью: я влюбился. Это было, наверное, самой грубой моей ошибкой…
Из-за того, что Ксеня «понравилась» мне, я стал пытаться ухаживать за ней. Я говорил комплименты (для поддержания духа). Поддерживал по необходимости, что-то делал для неё по надобности… Мои действия потихоньку стали приносить ей вред (ибо она почти всегда не просила меня что-либо делать для неё). Вред заключался в том, что мои действия бесили её, а потом (случайно и редко) причиняли ей настоящий вред. Она злилась от этого, а позже стала портить своё отношение ко мне (как говорится, «инициатива наказуема»).
Большую часть тренировок мы не ссорились, а только улучшали отношение друг к другу, но ломать – не строить…
Самое лучшее время для меня было в середине тренировок, когда мы почти всё выучили, а наши отношения с Ксенией были довольно хорошие. Это был пик, дальше – танцы шли в гору, а отношения – на спад…
Ближе к балу мы все вместе стали ездить в Краснодар на всеобщую репетицию (там собирались участники со всех районов края). Ездили мы немного, зато все дружно на одном выделенном нам автобусе. Там мы тоже смогли отличиться (наш район) и нас поставили в «достойное» место. Уже к этому моменту отношение Ксении ко мне пошло на спад…
В один прекрасный день я признался Ксене в любви…
