Наследник для бывшего - Олли Серж
А Настя – она просто появилась в момент ностальгии.
Завожу машину, и уже собираюсь покинуть парковку, как мимо меня проезжает «моя паранойя» собственной персоной.
Красненький старый Пежо долго кружится между машинами, пытаясь приткнуться, и, видимо, решает поискать стоянку в другом месте.
Я не знаю, что на меня находит, может, снова срабатывает чёртово подсознание, ищущее повод контакта с Асей, но я жму газ и легко иду на столкновение наших машин.
Благо, у одного из нас с головой все нормально, поэтому аварии удаётся избежать.
«Мне очень нужно с ней поговорить!» – решаю для себя и выхожу из машины.
Видя, как Настя нервно суетится и оглядывается, я понимаю, что она прекрасно помнит, кто я.
От этого в груди растекается мстительное тепло, и в окно ее тачки я стучу совсем борзо.
Опускает стекло и гневно сверкает на меня глазами.
– Вы перегородили мне дорогу!
«Это она холодная?» – Ещё раз мысленно усмехаюсь. – Да она – пожар.
– Вот только не нужно делать вид, что ты не узнала меня, Настя, – опускаюсь к ее окну и ложусь на край. – Выходи, поговорим.
– Нам с вами, Максимилиан Дамирович, не о чем говорить вот уже как пять лет, – фыркает она. – Не мешайтесь! – пытается закрыть окно, но я не даю.
– Не провоцируй меня, Настя… – едко ухмыляюсь. – Я ведь всегда добиваюсь желаемого. Или ты забыла?
– Чертов шантажист! – Фыркает она и разблокирует двери.
Глава 7. Ты меня вспоминала?
Макс
– Ну и? – Настя выходит из машины и поднимает на меня строгий взгляд. – Я внимательно слушаю.
– Мне покричать погромче? – ехидно дергаю бровью. – Чтобы подробности нашей личной жизни знал весь двор?
– Ну знаешь… – задохнувшись, шипит она. – Ты что-то путаешь. Никакой нашей личной жизни нету! Что это за глупые шутки, Макс!? Ты вообще откуда появился?
– Пригласи меня в гости, – сжимая зубы, киваю головой в сторону подъезда.
– Что? – округляются ее глаза.
– Добрый вечер, Настенька, – очень громко над самым моим ухом раздаётся старческий капризный голос.
Оборачиваюсь. Вокруг нас нарезает круги какая-то дама дважды бальзаковского возраста с трясущимся от холода пуделем.
– Здравствуйте, Валерия Павловна, – чуть повышая голос, вежливо и терпеливо отвечает Настя.
– Ну так что? Зрители на месте… – приближаюсь я к Асе. Явно намекая на то, что сейчас между нами произойдёт что-то такое, после чего «дама с собачкой» обязательно попьёт чай со всеми сплетницами дома.
– А, черт с тобой! – зло сдувается Гордеева. – Пошли. Быстрей уйдёшь.
Подхватывает с заднего сиденья сумочку, папку и пакет с продуктами.
Я ловлю себя на мысли, что не обломался бы и хорошенько зацеловал ее дерзкий рот. Просто потому что!
– Давай помогу! – пытаюсь перехватить из рук Насти пакет, но она отшатывается в сторону.
– Я сама… – предупреждающе сверкает глазами.
Не оборачиваясь, гордо шествует в подъезд.
В лифте едем молча. Гордеева нарочито старается на меня не смотреть.
Но то, как она нервно оттягивает от шеи шарф, как часто вздрагивают крылья ее носа, как звенят в руке ключи, говорит мне о многом.
Нервничает, бесится. И это очень хорошо. Было бы гораздо неприятнее наткнуться на равнодушие. Значит, там, в больнице, я получил обычную женскую демонстрацию со смыслом: «нужен ты мне был, у меня все прекрасно».
Сам же я разглядываю Асин профиль, ни в чем себе не отказывая и не стесняясь.
Красивая. Совсем не изменилась, может, только черты лица стали чуть острее. И пахнет также… Вдыхаю поглубже. Корицей и мёдом. Это ее блеск для губ. Она делает его сама – топит воск с мёдом и носит в сумочке.
Меня накрывает новым воспоминанием о том, как я провожал Асю домой. Как сложно было ее отпускать, и мы целовались в этом самом лифте пока он со скрипом ехал на пятый этаж. Губы полыхали.
Сколько я тогда сожрал ее блеска для губ – страшно представить.
Сердце лупит в грудную клетку. Зачем ты так с нами тогда поступила, девочка? Какого черта я вообще здесь делаю, после этого? Дурак!
Уйти сейчас – это самое правильное, но я не могу. Я вообще впервые за пять лет снова чувствую к женщине какие-то эмоции кроме перманентного раздражения и похоти. Хреново, что эта женщина – снова Настя.
Двери лифта открываются.
Мы выходим на лестничную площадку и подходим к квартире.
Почему-то я подсознательно жду, что сейчас, когда откроется дверь, из-за неё запахнет травяным чаем и выпечкой… И, черт, я никогда не был за этой дверью. Ираида Марковна не поощряла любовные пристрастия внучки. Настя берегла бабушкины нервы…
– Входи… – Ася пропускает меня в квартиру первым и заходит следом, зажигая в прихожей свет. – Говори, в чем вопрос! – складывает руки на груди и замирает, явно демонстрируя, что гостеприимство мне не светит.
Меня охватывает злой кураж. Снова? Ну уж нет. Я хочу сломать эту запретную черту. Хочу зайти на ее личную территорию дальше порога! Желательно ногами погрязнее, как когда-то она на мою.
– Что? Даже пройти не пригласишь? – хмыкаю.
– Может, мне тебе ещё чаю налить? – язвит в ответ Ася.
– Было бы неплохо, – киваю. – Мы же взрослые, цивилизованные люди. А ты так вообще из интеллигенции, – не отказываю я себе в ответной едкости.
– Не верю, что я это делаю, – она подкатывает глаза и долго выдыхает. – Хорошо, раздевайся и проходи на кухню, – уходит вглубь квартиры.
Скидываю ботинки, вешаю пальто. Взгляд падает на красную папку, засунутую между ручек женской сумочки, стоящей на трельяже.
Это, конечно, не мое дело, и я не имею права но… я уже открываю замок и достаю медицинскую карту Насти.
Пролистываю бумаги и пытаюсь вчитаться в текст последней записи приема. Да, да, я – сволочь.
Закрываю карточку и возвращаю ее на место.
Ух… Ты – просто чемпионка по странностям, Гордеева. Тру лицо ладонями, пытаясь переварить прочитанную информацию.
То есть ты серьезно решила родить ребёнка без мужчины? Просто от пробирки? Это как-то… ну совсем жестко. Прямо серпом по причинному месту всем мужикам вокруг тебя. Неужели не нашла достойного донора на разок?
Прохожу на кухню и сажусь за стол.
Пока Настя разбирает пакеты, суетится с чаем и посудой, я жадно рассматриваю ее, стараясь насытиться этим совершенным зрелищем.
В нашем прошлом… я очень любил смотреть, как она готовит завтрак на моей кухне. В моей футболке и без белья. Заканчивалось это всегда одинаково… Сокращаюсь от горячей волны возбуждения по телу. Может ее и сейчас…?
Да я, нафиг, нездоров!
– Давай закончим с твоим делом побыстрее, – Ася ставит на стол чашки и разливает по ним чай. – Ко мне должен прийти мужчина. Я бы не хотела, чтобы вы встречались.
Она говорит так серьезно, что я даже на мгновение верю этому вранью.
– Мужчина? – вопросительно дергаю бровью.
– Да, – кивает и с вызовом вздёргивает подбородок. – Что тебя так удивляет?
– Говно он, значит, а не мужчина, – бескомпромиссно заключаю ей в ответ.
Растеряно хлопает глазами и в следующее
