Малыш на миллион (СИ) - Лакс Айрин

Настороженный взгляд. Острый. Цепляющий.

Багратов осматривает холл. Меня словно не замечает. Вернее, я для него существую. Но как предмет интерьера. Как та керамическая чаша, на столе, справа. Или как вон тот диван на гнутых ножках, слева от лестницы.

Во рту пересыхает.

Сердце колотится как у перепуганного зайца. Я смотрю на мужчину и не могу перестать смотреть.

Его широкая грудная клетка поднимается в такт спокойному дыханию. Я заворожена его бронзово-золотистой кожей, крупными чертами лица.

Он притягивает взгляд. Не может не притягивать. Сложно не смотреть на него. Он хищно ведет головой из стороны в сторону. Я даже не моргаю. В глазах уже печет. Что-то внутри остро отзывается на каждый его отточенный, резкий жест.

Малознакомое чувство вспыхивает внутри. Горячий, волнующий комок закручивается тугой воронкой внизу живота.

Я уже ощущала эти странные, плохо читаемые импульсы прежде, в разговоре, когда вспоминала о визите Багратова. Из меня словно вьют веревки. Застыла в ступоре, забыв, зачем он здесь.

По крови разносятся острые импульсы. От них покалывает всюду. Безобразно жарко. Нечем дышать.

Нельзя так пялиться на чужаков. Нельзя…

Я напряжена.

Напряжение доходит до апогея, когда Багратов приподнимает руку с пистолетом и направляет черный зрачок дула в мою сторону.

Мираж наваждения рассыпается на осколки. Я вскакиваю со ступенек.

Ватную тишину разрезает его голос — хриплый и отрывистый, с низким, звериным рокотом.

— Кто еще в доме?!

Черт. Я не имела понятия, с чем придется столкнуться, пока на меня не наставили пистолет.

— Н-н-н-никого. Прислугу распустили.

— Прислугу распустили. А ты кто такая?

Его голос не обещает ничего хорошего. У меня заплетается язык, икота поднимается изнутри.

Багратов теряет терпение.

— Кто. Ты. Такая. Отвечай живо!

О боже… Боже, на что я согласилась?! Что со мной станет?!

Дальше все, как в кино…

Нет, гораздо хуже, чем в кино.

Все по-настоящему! Все происходит со мной, в реальности. Не с кем-то другим…

Глава 4

Багратов

В честь уплаты долга Баженов должен отдать мне свою дочь в жены.

Я приехал за обещанной мне невестой. Все было запланировано на завтра, но шестое чувство заставило сорваться с места раньше назначенного срока. Словно дьявол горячо цемкнул в темечко и шепнул: «Езжай пораньше, дорогой!»

Поехал. Подвох почуял еще у ворот. Они были приоткрыты. Богатый дом пуст, не видно ни прислуги, ни охраны…

Тишина.

Что за черт?

Понял, что не прогадал. Интуиция не подвела. Здесь что-то творится!

Это “что-то” мне уже не нравится. Жалею, что приехал один. Но ствол при себе, наготове… Пущу в ход без раздумий. Однако шестое чувство подсказывает, что меня ждут неприятности совсем другие. Не притаившиеся враги.

Иное…

Осторожно вхожу. Инстинкты обострены до предела.

Огромный холл пуст. Верхний свет ослепительно ярок, включены все лампы. Георгий Владимирович Баженов любил устраивать вечеринки, по старинке называя их балами, выходом в свет.

Он корчил из себя шута горохового, дворянина с кровью княжеской. Да хоть с верблюжьей! Он был мне должен и захотел меня надурить! За это я отниму у него бизнес, заберу дочь и сделаю своей женой. Женой, через которую буду пропускать делишки, заложницей, за жизнь которой Баженов будет трястись, как трусливый заяц.

Фиктивная жена станет гарантом сохранности денег. К тому же даст весомый повод Баженову не идти против меня и не постукивать Шилову — врагу из числа правоохранительных органов.

Шилов, черт в погонах, ополчился против меня и ищет любой повод, чтобы докопаться и дать делу ход. Чего он только не шьет на меня! Стукачи говорят, на столе у Шилова мое дело толщиной в “Войну и мир”, и это только вступительная часть.

Смотрю по сторонам. В холле никого. За исключением девки, сидящей на ступеньках широкой лестницы, ведущей на второй этаж.

Ее лицо кажется мне смутно знакомым. Вроде бы раньше видел, но имени точно не знаю. Пытаюсь вспомнить. Пустота. Значит, ее имени я не спрашивал.

Присматриваюсь повнимательнее к девке. Худенькая, большеглазая. В длинной белой сорочке до пят. Босиком…

Невзрачная! Ясен пень, сам я к ней не подкатывал. Я к другим дамам привык. К таким, у которых каждый изгиб — чистый соблазн, и даже взгляд на близость намекает.

На первый взгляд девушка передо мной — такая... никакая. Однако что-то в лице девицы цепляет. Кричаще-алый овал пухлого рта. Только губы на лице девушки вызывающе бросаются в глаза. Они полыхают, как поле маков. Вроде не намазаны ничем. Значит, искусаны.

В голове перемыкает. Пялюсь на нее, но вижу жертвенную овцу. Пушечное мясо. Она может быть лишь отвлекающим маневром. Это отрезвляет.

Подбросив пистолет повыше, оглядываюсь по сторонам, в ожидании нападения. Увидев пистолет, девица, побелев, как мел, вскакивает со ступенек.

— Кто еще в доме?! — рявкаю.

— Н-н-н-никого. Прислугу распустили.

Черт. Так и знал, что Баженов соскочить попытается. Даже прислугу распустил, чтобы они не смогли языками растрепать! Теперь понадобится время, чтобы найти всех и стрясти с них нужные сведения.

— Прислугу распустили. А ты кто такая?

Девица в длинной белой сорочке нервно переплетает пальцы.  Она смотрит мне в глаза неестественно блестящим взглядом.

Тонкая, большеглазая. Кожа светлая, почти белая.

— Кто. Ты. Такая. Отвечай живо!

— Серафима Баженова, дочь Георгия Владимировича Баженова, — выпаливает она.

Что-что?

Дочь Баженова?! Не может такого быть! Врет, как дышит!

— Бред. Я знаю дочь Георгия. Ксану Баженову. А ты… — приглядываюсь к девке.

Под моим взглядом она еще больше нервничать начинает и теперь расплетает и заплетает косу. Косу, блин. Толстую, темную косу, длиной до талии.

Когда я в последний раз косы видел?! Прошлый век! Почему мне знакомо ее лицо? Кажется, я ее точно видел.

Прислуга? Догадка ослепляет.

— Ты работаешь в саду, так?

Кажется, во время прошлого визита я видел, как эта клуша ровняла секатором кустарники в саду Баженова.

— Да, я работаю в саду! — обрадованно и быстро закивала головой.

— Ты дочь садовника.

— Я дочь жены садовника, — поправляет с выдохом. — Мой настоящий отец — Баженов Георгий Владимирович. Я его внебрачная дочь. У Георгия Владимировича была короткая интрижка с-с-с-с…— заикается. — С моей мамой. Плодом их бурного романа стала я. Это держалось в строжайшем секрете до недавнего времени.

— Мне плевать!

Пытаюсь обойти по дуге девку, которая выглядит так, словно она родом из колхоза прошлого века. Больше всего раздражают ее глаза — большие, влажные, грустные, как у коровы, которая знает, что ее зарежут.

Грязное белье семейства Баженовых меня не интересует!

Слышно, как тикают большие старинные часы. В такт им начинает икать деревенщина с косой. Девчонка стоит в аккурат посередине первой ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж.

Что-то здесь не так. Запах смерти чую нутром. Взгляд цепляется за подол сорочки Серафимы, испачканной красным.

Кровь. На подоле белой сорочки кровь. Поднимаю взгляд по ступенькам, на которых виднеются мазки красного.

— Что здесь произошло?!

Она словно не слышит моего вопроса или не понимает его сути, говорит о другом:

— Георгий Владимирович обещал вам отдать в жены свою дочь. Держите, — протягивает папку, которая до этого лежала на ступеньках.

Папка в руках девчонки настораживает! Не люблю, когда общение начинается с кипы бумаг, полных заковыристых терминов. Обычно это означает, что ничего хорошего не случится!

— Что в папке?

— Тест генетической экспертизы, подтверждающей, что я — дочь Баженова! — отвечает высоким, напряженным голосом.

Чувствую, как на моих губах появляется недоверчивая ухмылка. Что за бред она несет… О чем нафантазировала!

Она — дочь Баженова?!