Линн Грэхем - Долго и счастливо
— Ты мне все равно не поверишь.
Глядя на нее из-под густых черных ресниц, Алексей недобро усмехнулся:
— А ты попробуй. Надеюсь, у тебя хватит ума не лгать мне дальше.
Билли больше не могла находиться с ним в одной кровати. Она выскользнула из-под простыни и пошла к стулу, на котором висел шелковый халат, приготовленный специально для нее. Скрыв обнаженное тело под складками халата и дрожащими руками затянув пояс вокруг талии, она неожиданно почувствовала себя увереннее.
— Откуда ты узнал? Как ты мог догадаться? — внезапно начала она, не в силах сдержаться и не задавать подобных вопросов.
— Ты сама мне сказала. Тебя выдал твой взгляд, мимика, даже фразы. Ты выглядела виноватой и вела себя соответственно.
— Потому что я именно так себя и чувствую! Однако ты не можешь обвинять меня! — парировала Билли, приняв позицию ожесточенной обороны. — Не тебе судить об обманах. И не все в жизни так просто, как кажется.
— Оставь свою лекцию о морали до лучших времен, — съязвил Алексей. — Я желаю услышать конкретный ответ на поставленный вопрос.
— Ты спросил меня, кто был мой первый мужчина? Ты не имеешь права задавать мне подобные вопросы! — яростно выкрикнула Билли ему в ответ.
Алексей окинул ее угрюмым взглядом, ясно давая понять: подобное неповиновение явилось для него пренеприятной неожиданностью.
Билли вся дрожала:
— Я хотела сказать: как ты вообще можешь спрашивать меня об этом?
Взгляд его карих глаз оставался жестким.
— Могу, потому что ты — моя жена, и я не хочу, чтобы у тебя были от меня какие-то секреты.
— Ты… ты был моим первым мужчиной… только ты этого не помнишь.
Он нахмурился.
— Это еще что за чушь? — потребовал объяснений Алексей, не стараясь скрыть своего нетерпения.
— На данный момент это, возможно, и звучит как чушь, но тем не менее это правда. В ночь после похорон твоих родителей, когда все приглашенные уже разъехались по домам, ты напился… и я осталась на ночь с тобой, — ответила Билли, беспокойно теребя слишком длинные рукава халата и растягивая манжеты.
— Теперь еще скажи, что тебя похитили инопланетяне! Ты совсем с ума сошла? — язвительно заметил Алексей, откинув одеяло и спрыгнув с кровати, показав свое обнаженное мощное тело. — Или, может быть, ты пьяна? Это единственное разумное объяснение!
— Мы занимались любовью в комнате для гостей, в которой в то время жила я. Мы не предохранялись. Ты пошел в свою комнату, чтобы взять презервативы, но споткнулся и упал с лестницы в бассейн. А когда вернулся, ты уже и позабыл, что был со мной… — Голос Билли задрожал от напряжения. — Из-за влажных волос ты подумал, что плавал в бассейне, хотя до этого принимал душ…
Глаза на его худом напряженном лице гневно горели.
— Нет уж, Билли, — ледяным тоном произнес он. — Ты, конечно, крайне изобретательна, но меня не проведешь. Ты заявляешь, будто мы провели ночь, события которой я даже вспомнить не могу, и ожидаешь, что я тебе поверю? Ты меня за дурака принимаешь?
Билли пришла в еще большее замешательство. Она знала — Алексея будет трудно убедить в случившемся. Но ей и в голову не приходило, что он заподозрит ее в подтасовке фактов.
— Но мы действительно были вместе той ночью…
— Из твоих слов следует: ты, в отличие от многих других моих женщин, провела со мной ночь, не ожидая ничего взамен, даже признания этого факта? — с недоверчивым презрением оборвал ее речь Алексей. — Придумай уже что-нибудь менее бессмысленное!
Ее испуг постепенно перерастал в ожесточение. Она чувствовала себя так, будто боролась за свою жизнь. Недавно они наслаждались хрупкой гармонией на палубе яхты, и она была так счастлива…
— Когда я тебя обманывала? — закричала она.
— Как насчет тех недель перед нашей свадьбой, в течение которых ты разыгрывала роль невинной девушки? Тебе бы следовало соответствовать качествам, которыми, как я ошибочно полагал, ты обладала. Мне отвратительна не столько твоя ложь, сколько то, что ты не была со мной до конца откровенна.
Каждое слово, произнесенное Алексеем, было похоже на удар хлыста, и Билли мертвенно побледнела. Как смеет он заявлять ей, что она ему отвратительна — и это после всего, что выпало на ее долю по его милости?
Она молча пережила его роман с Калисто. Она смогла выносить и родить ребенка без поддержки с его стороны. Как смеет он осуждать ее?!
— Не смей говорить мне, что я тебе отвратительна!
Твердый, как гранит, взгляд его карих глаз скользнул по ее тонкой фигуре, а затем Алексей наконец решился посмотреть ей в глаза, наполненные яростью.
— Единственное, чего я всегда желал от тебя, — это правды. — Он упорно стоял на своем. — Если ты не можешь сказать мне правду, о чем нам говорить дальше?
Этот жестокий вопрос практически уничтожил Билли. Алексею было не важно, какие оправдания она ему предоставила и что вообще говорила. Единственное, что его волновало, — это то, что она его обманула.
Отвернувшись, он пошел в душ. Билли услышала звук льющейся воды. Совершенно взвинченная, она лихорадочно соображала, что ей делать дальше. Ее бросало в дрожь от одной мысли о том, что придется ему рассказать… Если он не поверил в то, что они занимались любовью, какова же будет его реакция на то, что у него есть ребенок, о котором он ничего не знает?..
Ее тонкие пальцы сжались в кулаки, когда она напрасно пыталась взять себя в руки. Хилари настаивала на том, чтобы Билли рассказала Алексею правду до свадьбы. Теперь она понимала: тетя была совершенно права. Вместо того чтобы прислушаться к разумным доводам тети, Билли послушала Лорен, свою корыстную мать, которая никогда не позволяла морали вставать между ней и ее целями.
Да и сама Билли хотела выйти замуж за Алексея любой ценой, но теперь кольцо на ее пальце казалось самоцелью, насмешкой, пустым обещанием… Они не успели и дня прожить как муж и жена, а Алексей уже заявил ей: она ему отвратительна.
Билли присела на мягкий, искусно декорированный стул и уставилась в пространство невидящим взглядом. В каюте было тепло, но она зябко передернула плечами.
Билли была в полной растерянности.
Алексей — ее любимый мужчина. Выходя за него замуж, она разорвала все свои старые связи и теперь не имела ни малейшего понятия, как жить дальше. Тогда борьба с собственными сомнениями по поводу ее брака казалась ей абсолютно невозможной. А теперь было поздно что-либо говорить или делать, чтобы изменить один простой факт: ее обман. Билли чувствовала себя настолько уязвимой, что захотела вновь стать той практичной молодой женщиной, чуждой сантиментов, которой она была когда-то.
