Грезы. Один мужчина — два облика (СИ) - Миронова Олечка
— Ах-ха. — рассмеялся Хьюберт. — Во вселенной тысячи обитаемых планет, и сотни рас, которые выглядят по разному, и лишь некоторые из них имеют способности к метаморфозу.
— Чему? — девушка не поняла, услышав не знакомое слово.
— Ну если проще, то способность изменять свой облик, подстраиваться под обстоятельства. Эта особенность была выработана долгим процессом эволюции. — объяснил внеземной парень.
— И часто вы посещаете нас? — девушка решила узнать как можно больше, пусть ей потом никто не поверит, зато она сама будет знать.
— Нет, на вашей планете мы были всего несколько раз, и то с чисто с экскурсионной точки зрения. — сказал пришелец, а после увидев непонимание на лице девушки, добавил. — мы цивилизованно сотрудничаем между планетами, а с вами это сделать невозможно, вы еще слишком примитивные.
— Ты хочешь сказать, что мы пещерные люди? — надув губки фыркнула девушка.
— Ну, типа того. — ответил Хьюберт. — Но это не так уж и плохо. Моя планета опережает вашу в своем развитие на несколько веков, но при этом мы потеряли связь с природой, у нас ее больше нет. Только огромные высотки, звездолеты и компьютеры, а у вас тут красиво, все зеленое, есть насекомые, мы же на это можем смотреть лишь в музее.
— Как вы живете без лесов? — вытаращив глаза, спросила Катя.
— Просто, мы другой жизни не знаем, они исчезли несколько сотен лет назад. Когда идешь вперед за технологичным прогрессом, всегда приходится чем-то жертвовать. — грустно сказал Хьюберт.
Сегодняшнем днем, он так больше и не занимался кораблем, а отвечал на многочисленные Катины вопросы, рассказывал о своей родной планете Бекденере.
Кати уже было совсем не страшно, скорее наоборот, ей даже понравилось быть его пленницей, всего за несколько часов она столько узнала о других мирах, сколько не знала за всю свою жизнь.
Через пару часов девушка проголодалась и полезла в рюкзак за бутербродами, которые с интересом рассматривал пришелец, ему была очень интересна земная еда. Если булочку он уже попробовал, то колбаса и сыр были для него в новинку, и ему ничего не оставалось, как выменять Катин перекус на свою пищу. Предложение обмена девушка быстро приняла, так как ей было все интересно, и возможность попробовать космическую еду она не упустит.
11
Ближе к ночи, когда стемнело, Хьюберт включил ночное освещение, которое было очень романтичным, по мнению Кати. Все внутри корабля приобрело другие очертания, и теперь выглядело более мило. Приглушенное свечение напоминало толи свет луны, толи свечей на столе, но так или иначе взгляд Кати стал все чаще и чаще падать на губы Хьюберта.
И чем дальше шло время, тем больше ей хотелось поцеловать пришельца, спустя некоторое время это навязчивое желание уже совсем не давало ей покоя, она больше не о чем другом и думать не могла.
— Да что ж такое со мной происходит? — сама себя спрашивала девушка, когда вышла на улицу, что бы легкий лесной ветерок вернул ей способность здраво мыслить.
Постаяв минут пять на улице, Катя вернулась на корабль, и когда она заходила в рубку управления, где все это время и просидела, она столкнулась с выходящим от туда Хьюбертом, да так, что их губы оказались рядом на одном уровне.
Екатерина больше была не в силах противостоять своему порыву, и будучи скромной деревенской девушкой, которая никогда раньше толком даже нормально не целовалась, сейчас она с жадным поцелуем набросилась на Хьюберта.
Представитель другой расы оторопел от неожиданности, но на поцелуй ответил, у него и самого проскакивала мысль, какого это, с землянкой. Бекденерианец не отличался особой скромностью, у него не единожды в постели побывали женщины, но исключительно только бекденерианки. Он раньше никогда даже не задумывался о том, что бы слиться с представительницей другой расы.
Поцелуй вышел довольно страстным, и если следовать логике, получил ожидаемое продолжение. Хьюберт обнял девушку, и целуя ее, стал руками забираться под ее футболку, пальцами скользить по спине, от чего у девушки вырвался стон наслаждения. Он стянул с нее футболку, потянулся к бретелькам бюстгальтера, и резким движение сорвал его с нее.
Катя неумело расстёгивала пуговицы его рубашки, и он, поняв, что у нее плохо выходит, снял ее с себя сам. Нежные пальчики скользили по мускулистой груди парня, девушка впервые позволила себе так сорваться, ее щеки пылали от стыда, но она не хотела останавливаться.
Когда Хьюберт принялся ласкать ее молодую упругую девичью грудь, она вновь непроизвольно издала стон, и в этот момент к ней на мгновение вернулась способность здраво мыслить.
— Может не стоит, ты ведь гуманоид… — сказала Катя.
— Но ведь сейчас я выгляжу как люди. Ну если логично размышлять, то для меня ты гуманоид. — улыбаясь и часто дыша сказал ей на ушко Хьюберт.
— Ммм… — простонала девушка, когда его рука опустилась вниз, в ее джинсы, а затем и вовсе забралась в ее трусики.
В деревне Катя прослыла как самая ответственная, целомудренная и завидная невеста, и вот сейчас вся репутация летела в тар-тарары. Но ей было все равно, она всю жизнь гадала, есть ли жизнь на других далеких планетах, и ждала своего единственного принца, и сейчас ей казалось, что она его нашла. Нашла именно на той самой далекой планете, он был для нее одновременно самым любимым мужчиной, ибо она влюбилась в него с первого взгляда, только признавать это не хотела, и доказательством того, что жизнь во вселенной многогранна и бесконечна. А потому она без колебаний решила, что именно ему и быть ее первым мужчиной, а потом пусть будет, что будет.
Хьюберт еще никогда и никого так не хотел, как эту земную девушку, а потому с трудом сдерживал себя, ему хотелось в первую очередь доставить удовольствие ей. И ему это удалась, Екатерина наконец поняла, ощутило все то, о чем ей так часто говорила подруга Анька.
И когда все закончилось, за иллюминатором уже светало, и люди просыпались, что бы начать новый день, а они же наоборот, обессиленные наконец-то уснули.
12
Только к полудню Катя проснулась, по-прежнему находясь в объятиях Хьюберта, и ее мгновенно охватил стыд за все то, что было между ними.
— Ой, мамочки, что же теперь будет… — прошептала Катя.
Девушка осторожно выбралась из-под обнимающей ее руки Хьюберта, и пошла к рубке, где валялась ее одежды. Идя голой по космическому кораблю, она чувствовала себя совсем беспомощной, но стоило ей одеться, и это чувство прошло.
Она вышла на улицу, солнце уже было высоко, и голод давал знать о себе урчанием в животе. Еще в голову лезли мысли о том, что бабушка наверное уже волнуется, но она успокаивала себя тем, что она пленница, и ничего не может изменить.
— Тоже мне пленница, смотри правде в глаза, отдаваться ему без памяти тебя никто не заставлял. Бабушка там волнуется, небось уже всю деревню обежала, а у нее спина больная, пока ты тут развратничаешь. — говорил ей внутренний голос, и она заплакала, настолько тошно и противно стало.
Хьюберт неслышно подошел сзади, и смотрел на плачущую девушку, он так же ощутил укол совести, за то, что соблазнил ее, такую хрупкую, такую невинную…
— Ты можешь идти. — сказал Хьюберт, снимая браслет с руки девушки.
— Что? — спросила Катя, утирая слезы.
— Я сказал, что ты свободна, иди. — сказал пришелец, и видя что девушка медлит, накричал на нее. — Пошла вон! Уходи!
Катя быстро соскочила, и побежала прочь, в лес, к тропинке, подальше от разъярённого гостя из космоса.
А Хьюберт так и остался стоять, он еще долго потом смотрел в след убегающий девушки, ему не хотелось, что бы она уходила, но одновременно с этим, ему не хотелось причинять ей боль, он в первые в жизни влюбился. Влюбился по-настоящему, так, что за ее слезинку готов был оставить ее навсегда, его сердце разрывалось, и не важно в каком обличие.
13
Катя прибежала домой к бабушке вся заплаканная, упала ничком на кровать, и заревела еще больше. Бабушка бросила тесто, и стала расспрашивать:
