Линси Сэндс - Мой опасный возлюбленный

Инес задыхалась, она не чувствовала, как дверной косяк упирается ей в спину, не слышала звуков, сопровождавших их безумное соитие. Единственное, на что она была способна, — это каждой клеточкой своего тела ощущать нарастающее наслаждение. Вдруг яркая вспышка озарила ее мозг, и наслаждение взорвалось, сметая остатки мыслей и чувств. Инес закричала, услышала протяжный вопль Томаса, а потом весь мир утонул в горячем огненном потоке.

Томас проснулся от того, что кто-то безостановочно шлепал его по щекам. Поморщившись от неприятного ощущения, он широко распахнул глаза, и недовольное выражение тотчас исчезло с его лица, когда он увидел над собой обеспокоенное лицо Инес.

— Ты жив, — с облегчением произнесла она и перестала шлепать его по щекам. — А я испугалась, думала, что убила тебя.

Томас довольно хмыкнул и, смеясь, обнял Инес.

— Я бы умер счастливым.

На ее губах появилась еле заметная улыбка, затем она вопросительно подняла брови.

— Может, ты все-таки объяснишь мне, что произошло?

Томас, не совсем поняв вопрос, тоже слегка приподнял брови.

— Ну, паровозик вошел в туннель и…

Он умолк и расхохотался, когда Инес недовольно шлепнула его по груди.

— Тоже мне академик сексуальных наук, — пробормотала она, изогнув губы, затем, уже вполне серьезно, добавила: — Я имею в виду помутнение сознания. Что это было?

— А это, дорогая, — ответил Томас, привлекая ее к себе и укладывая сверху, — это был секс бессмертных.

— Да, но… Прекрати выглядеть таким чертовски довольным! — скомандовала Инес, смеясь.

— Не могу. Я действительно доволен.

Он сделал вид, что нахмурился, и, подняв руки, запустил их в ее разметавшиеся волосы.

— Что ты делаешь? — спросила Инес, когда он ощупал ее голову, потом спину, а потом еще ниже.

— Проверяю, нет ли ран. Надеюсь, ты не ушиблась, когда мы упали?

— Не думаю, — ответила Инес. — Ничего не болит.

— Хорошо, — пробормотал Томас, его руки стали двигаться медленнее, спустившись к ягодицам Инес. Не удержавшись, он с нескрываемым удовольствием обхватил круглые половинки. Они идеально легли в его ладони и показались такими мягкими, гладкими… Маленький Томас всецело одобрил этот набег и попытался принять боевую стойку, плотно упершись в живот Инес.

— Томас, — сказала Инес, — даже не думай об этом. Мне нужны ответы. Что это было? Я чувствовала… Думаю, возможно, я чувствовала то, что чувствовал ты. И никогда в своей жизни я не теряла сознания, но сейчас…

— Я тоже потерял сознание, — заверил ее Томас, продолжая свое исследование.

— Эй! — Инес замерла, когда его пальцы оказались у нее между ног.

— Я должен провести осмотр с максимальной тщательностью, — с невинным видом произнес он, наблюдая, как потемнели ее глаза, а дыхание вдруг стало прерывистым.

— Томас! — взмолилась она, попытавшись отстраниться, но от этого бесхитростного движения маленький Томас стал еще тверже.

Покачав головой, она попыталась соскользнуть с него, но не смогла, Томас Аржено крепко удерживал Инес, положив сильные руки на ее бедра. Прикрыв глаза, Инес произнесла:

— Прошу тебя, я только хочу понять, что произошло.

Томас перестал мучить ее, сдвинул руки на ее талию и объяснил:

— Вот как это происходит с сужеными. Они не могут читать мысли или контролировать друг друга, но в моменты высшего нервного или чувственного напряжения суженые могут чувствовать то, что чувствует их половина, таким образом в сложных жизненных ситуациях и в постели, — Томас, улыбнувшись, легко шлепнул ее по попе, — они вполне могут обходиться без слов.

Она удивленно подняла брови, услышав это, но потом нахмурилась и спросила:

— Ты сказал, что вначале пытался оградить меня от этого. Что ты имел в виду?

Поколебавшись, Томас обнял Инес за талию и перекатился вместе с ней так, что теперь она оказалась под ним, а его чресла удобно устроились у нее между ног. Опершись на локти, чтобы ненароком не раздавить девушку, он сосредоточился на том, чтобы возвести в своем разуме необходимую защиту, и коснулся ее естества своим вновь готовым к сражению маленьким Томасом. Почувствовав это прикосновение, Инес вздохнула, сдерживая рвущийся наружу стон. Затем он позволил защитному барьеру разрушиться, и их удовольствия снова слились, в очередной раз захлестнув обоих.

— О Боже!.. — выдохнула Инес.

Когда прошла последняя волна, Томас открыл глаза и сказал:

— Мне нравится, когда ты ругаешься.

Рассмеявшись, она возразила:

— Я всего лишь сказала «О Боже».

Томас улыбнулся:

— Нет, я не Господь Бог, но могу понять, что ты приняла меня за него после того взрывного секса, который я только что тебе устроил.

Инес фыркнула.

Томас посмотрел на нее и торжественно произнес:

— У меня никогда не было суженой. Но я слышал об этом сексе и о том, каким всепоглощающим он может быть. Я боялся напугать тебя, поэтому ставил защиту. Когда все это началось в ванной, я не сразу сообразил, что это может быть опасно, ведь если бы мы потеряли сознание там, где все покрыто мрамором и кафелем, один из нас вполне мог получить тяжелую травму, поэтому я и хотел перенести тебя на постель.

— Но я оказалась слишком тяжелой, и у тебя не хватило сил меня донести, — сказала Инес виноватым тоном.

Томас удивленно уставился на нее:

— Что?

— Ведь именно это ты имел в виду, когда сказал, что дальше ты не можешь меня нести, разве не так? — спросила она.

— Инес, ты видела, как я поднял того блондина в Амстердаме. А в нем было не меньше восьмидесяти килограммов. Ты совсем не тяжелая.

— Ну… да, верно, — пробормотала она, очевидно, вспомнив, как он бежал по Амстердаму, неся ее под мышкой. — В таком случае что ты имел в виду, когда говорил, что дальше не можешь меня нести?

— Я имел в виду только то, что я не мог больше терпеть, — вздохнув, сказал Томас. — Я совершенно потерял контроль над собой. Мой маленький Томас касался твоего тела, и я не мог сделать ни шага.

— Хорошо, хорошо, я все поняла, — сказала Инес и, усмехнувшись, переспросила: — Маленький Томас?

— Гм… — Он подвинулся, слегка толкнув ее своей возбужденной плотью. — Он говорит «привет» и хочет, чтобы ты знала, что он без ума от тебя.

— В самом деле? — весело спросила Инес и потом сказала нежно: — Я тоже нахожу его весьма интересным, почти таким же интересным, каким считаю Большого Томаса.

— Правда? — Он улыбнулся. — Мне очень стыдно, но ароматы, которые доносятся от тележки с едой, сводят меня с ума.

— Ты чувствуешь их отсюда? — с удивлением спросила Инес.