Развод. Игра на выживание - Лина Коваль
— Третьего я не потяну.
— Как дела у Адриана? — спрашиваю, как бы между прочим.
В комнате вдруг становится тихо. До тех пор, пока подруга не выдавливает из себя:
— Откуда ты знаешь?
— Богдан сказал.
— Ммм…
— Ты… что решила вернуться к нему? А как же Олег?
— Да ничего я не решила, — машет она рукой и закусывает губу.
— У тебя проблемы?
— Это у тебя проблемы, потому что я хочу выпить, а ты мне мешаешь, — прицеливаясь в меня, кидает Вера повязку для волос, подскакивает с места.
Пританцовывая, движется в сторону кухни и захватывает свой телефон по пути.
— Ой, Греция на связи, — произносит она с улыбкой и отвечает на звонок, разлёгшись в кресле.
— Ты где? — первое, что слышится в тишине.
Грубое и резкое. Мужское.
— А ты с какой целью интересуешься? — безумно мило спрашивает Вера.
— Где ты? — игнорирует её Макрис.
Стоянова, не говоря ни слова, пялится в экран и перемещает на меня затравленный взгляд. Хмурюсь и поднявшись, присаживаюсь рядом с ней в кресло.
Вопросительно киваю.
— Мне сейчас не до шуток, Вьера, — снова доносится холодный голос.
— Будем честны, Адриан. Обычно ты тоже далеко не Джим Керри.
Еле сдерживаю улыбку.
— В-Е-Р-А, — цедит грек по буквам.
— За городом…
— У психа?
— Пфф, — Вера раздражённо закатывает глаза. — У ПСИХА… я была позавчера. А мой Олег — врач-психиатр высшей категории. Неужели, это сложно запомнить?!
— Тебе не удастся вывести меня из себя, Вьера. Ты ведь знаешь, что это просто невозможно сделать?
Сжимаю острое запястье для поддержки, подруга благодарно кивает и максимально расслабленно отвечает: — Когда-нибудь ты подавишься собственной значимостью, Андрюша. А я… не буду хлопать тебя по спинке.
— Мы оба знаем, — цедит Макрис взбешено. — Что прихлопнуть в данный момент могут только тебя. Поэтому быстро назови адрес, где можно забрать твою задницу…
— Но…
— Иначе я кладу трубку и йёбись всё лошадью, Вьера.
Прикрываю рот ладонью, чтобы сдержать смех.
Стоянова и Макрис — это огненный коктейль. Оба дерзкие, честные. С отличным чувством юмора.
Но совершенно не уживающиеся на одной территории.
— Отправлю тебе адрес сообщением, — слышу голос Веры.
Она никак не реагирует на мой удивлённый взгляд и отводит телефон от уха.
— Поедешь к нему? — спрашиваю, смотря, как пальцы стремительно клацают по экрану.
— Да.
— Ясно.
— Потом тебе расскажу, сейчас не хочется.
— Ловлю на слове.
Спустя полчаса провожаю Веру и отправляюсь готовить ужин.
Богдан возвращается поздно, уставший и голодный. Проводим камерный, семейный вечер с детьми, а рано утром муж, как и обещал, улетает в Москву.
Тоскливо.
Рабочий день тянется медленно. Каролина расспрашивает подробности наших приключений с семьёй Таси, а потом ругается за то, что мы поддались на манипуляцию Ивана и приняли его приглашение.
После обеда забираю детей из школы и детского сада и заехав в супермаркет, собираюсь домой.
Уже в машине раздаётся телефонный звонок от мамы.
— Привет, — отвечаю незамедлительно.
— Привет, Яна. Совсем про нас забыла, внуков не привозишь, сама не заезжаешь.
— Там Жанна? — кричит Маша сзади. — Жанна, привет.
— Машенька, как же я вам соскучилась, — пытается мама перекричать детский голос. — Приезжайте на ужин.
— Это плохая идея, — на секунду зависаю.
— Мам, ну пожалуйста, — практически ревут дети.
— Ну что ты теперь от нас всю жизнь будешь прятаться? — спрашивает мама. — Приезжайте, мы вас ждём.
Глава 45. Яна
Вечерние пробки вносят свои коррективы. Около часа мы с детьми не может выехать в сторону родительского дома.
Ваня с Динкой сзади ругаются за единственную бутылку воды, Маша пытается их разнять, а я, чувствуя лёгкую головную боль, решаю набрать Богдану, чтобы предупредить его об ужине у Шацких.
— Привет, — говорю расслабленно, когда слышу любимый голос с хрипотцой. На заднем фоне будто телевизор бубнит. — Ты как? Домой не собираешься? — дую губы.
— Привет, Ян, — отвечает Даня еле слышно. — Погоди.
Слышу тяжёлые шаги, следом как скрипят двери и в трубке наконец-то образовывается тишина.
— Ты где? В гостинице уже? — спрашиваю, потирая пальцами кожаный руль и поглядывая на замерший светофор.
— Нет, пока. По делам ещё мотаюсь.
— По каким делам, Дань? Вечер…
Он трудно вздыхает.
— Потом расскажу. Не по телефону, окей?
— Ладно, — слышу, как затягивается очередной сигаретой. — Хватит курить.
— Это последняя, — как обычно отвечает муж.
В голосе чувствуется лёгкая улыбка. Мои уголки губ тоже летят наверх.
Люблю и дико скучаю. До трясучки…
Предстоящая ночь без него кажется пыткой.
— У вас как дела? — спрашивает Богдан. — Дома уже?
— Нет…
— Папа, мы к Жанне в гости едем, — кричит Маша с заднего сидения.
— К Жанне? — повторяет муж. — Я думал, вы не общаетесь совсем.
Сжимаю руль и передёргиваю плечами.
— Мама позвонила, дети услышали и напросились. Я не смогла им отказать.
— Ясно…
— Дань… — хмурюсь.
— Это твои родители. Я всё понимаю, Ян.
— Правда? — с надеждой в голосе спрашиваю.
— Ну, конечно. Позвони, как будете дома, хорошо?
— Ладно. Целую тебя.
— Целую, — хрипло выговаривает. — Скоро буду. Не грусти, чудо.
Закинув телефон в сумку, продолжаю улыбаться как чокнутая первокурсница.
Чудо.
Это давнее прозвище приятно укладывается на сердце.
В отличном настроении всё-таки добираемся до родительского дома. Дети тут же выскальзывают из машины и несутся внутрь. Я же спокойно забираю сумочку и запахнув как следует пальто, невозмутимо иду к крыльцу.
— Мам, привет, — кричу, как только оказываюсь в прихожей.
В воздухе чувствуется дорого́й аромат.
Что-то вроде сандала с запахом натуральной кожи. Цена — целое состояние, наверняка. Тут же приближаюсь к резному комоду, чтобы глянуть какой именно фирмы интересный стеклянный диффузор с аромапалочками и останавливаю себя. Практически бью по рукам.
Чёрт побери.
Я же обещала больше никогда не тянуться за ними, чтобы соответствовать. Просто приду в магазин и выберу свой аромат, который будет подходить только нашему дому, только нам.
Кивнув само́й себе, зависаю возле зеркала, изучая свой внешний вид.
А когда мама появляется в прихожей и произносит первую фразу, закатываю глаза:
— Яна, ты что-то поправилась.
— И тебе привет, мам, — повторяю.
— Нет, ну правда, — она склоняет голову и подозрительно щурится.
Ещё раз рассматриваю себя в отражении.
И правда, вес, который ушёл вместе с Богданом, возвратился с ним же.
Усмехаюсь.
Но беспокоит другое, кожа бледновата. Это странно, потому что обычно у меня отличный цвет лица. Такой, что все косметологи завидуют.
— Пойдём, — тянет мама меня за руку. — Вместо хлеба поставлю на стол гренки.
— Да не ем я хлеб, — морщусь. — А дети где?
— К деду в кабинет убежали. Я их позже ужином накормлю, пусть поиграют в детской.
