Навсегда в моём сердце - Егор Селявин
— Эй, у тебя все нормально?
Даша не ответила. Легкая улыбка тронула ее губы, она отняла руки от головы и, покачнувшись, не подгибая ног, стала падать назад.
Парень кинулся к ней, но не успел. Голова девушки с ужасным звуком ударилась затылком о бетонную ступеньку.
Темнота. Мрак — плотный, обволакивающий, бесконечный. В какой-то момент он пришел в движение, стал сжиматься, концентрируясь в одной точке. Через мгновение, достигнув невероятно малых размеров и плотности, взорвался, разбрызгивая миллионы и миллиарды искр во все стороны. Выдох. Вдоха не последовало.
— Эй, кто-нибудь! Сюда! Помогите! — крикнул подскочивший к девушке парень, удерживая голову девушки в руках.
— Чего ты стоишь как вкопанный?! Зови кого-нибудь! — со злостью обратился он к студенту, появившемуся на лестничной площадке второго этажа.
Юноша, видимо, первокурсник, никак не реагировал, завороженно глядя на лежащую на лестнице девушку. В это время, услышав крик, из учебных кабинетов на лестницу стали выходить студенты и преподаватели. Поднялась суматоха. В конце концов Дашу поднял на руки тот самый студент, свидетель ее падения, и отнес в преподавательскую, где уложил на диван.
Пожилая женщина, методист, оказалась самой выдержанной. Она быстро организовала порядок: вызвала скорую, разогнала всех студентов по аудиториям. В кабинете остались два парня — очевидцы несчастного случая, и бабушка уборщица, которая собиралась протереть полы. Она так и осталась стоять в углу со шваброй в руках.
— О господи! Этого еще не хватало! — методист Клавдия Петровна уселась за свой стол. — Ладно, будем надеяться, что все обойдется! Где Валентин Яковлевич? За ним кто-нибудь пошел?
— Да, его ищут. Только зачем сейчас нужен электрик? — пожал плечами студент — тот, что постарше.
— Электрик? — недобро усмехнулась женщина. — Валентин Яковлевич — врач! Тридцать лет в реанимации проработал, между прочим! На пенсии решил спокойную работу найти.
Женщина дрожащими руками налила из графина в стакан воды и сделала глоток:
— Ну, рассказывайте, что там произошло? Я должна это первая услышать, перед тем как вас будут расспрашивать специально обученные люди.
— Да что рассказывать-то? Я спокойно спускался, когда она, — парень кивнул на Дашу, — выбежала на лестницу. Пять ступенек прошла и остановилась как вкопанная! Мне показалось, что она не в себе была. Стоит, мнется… То ли спускаться, то ли подниматься хочет — не понять. А потом побледнела, за голову схватилась и… упала! Затылком она сильно приложилась о ступеньку! Как вспомню этот звук… У меня теперь тоже голова болит.
Женщина продолжала смотреть на парня, но тот молчал, потирая затылок. Клавдия Петровна перевела взгляд на второго юношу:
— Ну, а ты что скажешь?
Парнишка, казалось, ничего не слышал и не видел. Он все это время неотрывно смотрел на Дашу.
— Ну? Что молчишь?
— Я… — наконец-то он подал голос, — я стоял в коридоре. Она стояла у окна. Я хотел подойти к ней… Она кому-то помахала в окно и побежала. На лестницу. Я хотел посмотреть, кто там за окном… И увидел там девочку…
— Какую девочку? — Клавдия Петровна старалась говорить спокойно, глядя на совсем уж расстроенного парня, по-прежнему не сводящего глаз с девушки.
— Маленькую, лет шести. Она уходила. Он тоже пошел за ней… А потом он забрал ее! Понимаете, он ее забрал!
Последнюю фразу он произнес дрожащим голосом, со слезами на глазах, впервые поглядев на Клавдию Петровну.
— Кто пошел? Как забрал?
— Дождь! Вслед за девочкой пошел дождь. А когда он ее настиг… В общем, она растворилась в нем!
— У-у-у… — жалостно протянула женщина. — Тебя же, по-моему, Костя зовут? Подойди сюда.
Юноша послушно приблизился к столу. Клавдия Петровна протянула студенту стакан воды и, подумав, накапала в воду успокоительного.
— Ты, Костя, выпей и выйди на свежий воздух. Погуляй немного и возвращайся. Хорошо?
Парень сделал пару глотков, повернулся и направился к выходу. Как только он потянулся к ручке, дверь распахнулась и на пороге появился Валентин Яковлевич.
— Ну, слава богу! Яклич, миленький, ну где же ты ходишь?! У нас тут несчастье приключилось: девушка упала, головой сильно ударилась! До сих пор без сознания лежит!
Мужчина, подтянув ближайший стул к изголовью дивана, сел. Взял в руки ладонь девушки и зажмурился.
— Давно? — спросил он тихо.
— Минут десять назад!
Мужчина тихонько закивал, не выпуская ладонь девушки из своих рук.
— Валентин, ну что же ты сидишь? Делай что-нибудь! Ты же моего мужа буквально с того света вытащил! Скорая должна вот-вот приехать!
— Не нужна ей скорая…
Валентин Яковлевич положил руку девушки ей на грудь, достал из кармана халата сломанную заколку для волос и оставил ее рядом с головой Даши:
— Я сразу все понял, когда нашел это на лестнице. Рано или поздно что-то подобное должно было случиться.
— Что ты понял? Что должно было случиться?! — со злостью выкрикнула Клавдия Петровна. — Она просто потеряла сознание! Валентин, пожалуйста, верни ее к жизни!
Мужчина усмехнулся и посмотрел на женщину:
— Невозможно вернуть к жизни человека, который к этому не стремился. Я это давно понял. По ее глазам. Поверь мне, Клава, я знаю, о чем говорю…
Мужчина поднялся со стула и, сгорбившись, направился к выходу.
— Ой, горе-то! Ой, горе! — подала голос молчащая все это время уборщица.
«Его-о-ор… Его-о-ор…», — что-то неосязаемое и невидимое металось по кабинету и билось в оконное стекло.
Перед выходом Валентин Яковлевич остановился, с болезненно гримасой приложил ладонь к левой стороне груди. Обернулся и, посмотрев на девушку, тихо произнес:
— Dolor ignis ante lucem. Да, свирепая тоска перед рассветом. Я всегда думал: как должна выглядеть моя смерть? Теперь я знаю — она прекрасна!
Через некоторое время подъехала скорая помощь. После недолгого осмотра девушки доктор сухо и деловито спросил:
— Данные на нее есть? — и, получив утвердительный ответ в виде кивка плачущей женщины, добавил: — У вас есть чем накрыть тело? И, пожалуйста, откройте окно!
Клавдия Петровна, всхлипывая, подошла к окну.
Старая деревянная рама со скрипом поддалась.
Свежий воздух стал заполнять помещение. Врач на секунду замер, перестал писать, глубоко вдохнул, наполняя легкие бодрящим осенним воздухом.
— Ох, горюшко-то! Ох, го-о-оре! — продолжала причитать бабушка, опираясь на ручку швабры.
«Его-о-ор…», — нечто последний раз отразилось от стены и, выскользнув в окно, растаяло в воздухе.
Дверь в кабинет резко распахнулась.
— Вы еще здесь? Слава богу! — взволнованно воскликнула вахтерша, увидев врача. — Клавдия Петровна, там Валентину Яковлевичу плохо. Он в своей мастерской на полу лежит!
Глава 3. Встреча
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…», — раздался голос из репродуктора вагона. Двери с легким шипением закрылись, и электричка пришла в движение.
Пятница.
